Jean-Paul, здравствуйте! Очень приятно вас видеть

неприличная картинка

(by sir-riggles)

@темы: ПЧ

---

перловка

У меня совершенно не работает мозг, поэтому ничего умного не пишется. А еще тупо надоело, что половина рабочего стола покрыта текстовыми файликами с какими-то цитатами, обрывками мыслей, гениальными прозрениями и еще черт знает чем. Чтобы избавиться от одного из них, выкладываю свою подборочку языковых наблюдений сюда.

"Кто не напишет хотя бы один из вопросов - будет плохо."
Эта фраза заставляет мой мозг крутиться на месте. Ее можно понять и как "если написать хотя бы один, уже нормально", и как "если не написать все без исключений, будет плохо". Откуда в русском такая дурацкая грамматика?
О! Разница вот в чем: "не напишет хотя бы один вопрос" != "не напишет хотя бы один из вопросов".

Шуточное. Теперь у меня любимое ругательство - "хоть у тебя задница и старая, но хорошая". (good old ass) )))) Ругательство слэшера)))

As it happens, there are indeed some things that cannot possibly be translated into my marvellous mother tongue. While normally one would think that such things as differentiation between singular and plural of 2-nd person and existence of male and female forms of the past tense - that such things are treasures and blessings to behold in a language, sometimes they can stand on the way. Language must be very flexible as well as rich. There's nothing I like better than its ruses and occasional teasings. So, to get to the point: some beautiful things from this fic wouldn't even be dreamt of in Russian. For example, this:
I knew it was getting a bit too thick for paddling when Jeeves asked, "Is the filet not to your liking?" and there was practically a 'sir' on the end of it.
Also, a love letter to Bertie which he took to be adressed to a girl. Hard toil, but one can endeavour to translate.
Absolutely unfanthomable goodness:
I could hear in his voice that this was Geoffrey with a G; Cyril isn't the type to fall for a Jeffrey with a J, even if it was a false name.

Я теперь говорю вместо "beggars imagination" - "buggers". Ah well, should've read less slashp0rn, I guess. Though sometimes this phrase is entirely accurate))

т'хай'ла vs.т'хи'ла
"Т'хи'ла", мне кажется, большинство употребляет именно из-за… даже не из-за благозвучности, а из-за благовидности. На письме красивее, тупо красивее.
Верит, ты же знаешь, что я тебя люблю?)))

Я уже говорила, что до смерти люблю Jenna Sinclair's "Communications"? Нашла вот перевод. Они там "выкают" друг другу как ненормальные. А вроде ведь неплохой перевод. Но самое грустное и окончательное поражение русского языка в том, что переводчику - очень умному человеку, это видно - пришлось перевести кульминационную фразу "I want us to be lovers" как "Я хочу, чтобы мы открыто признали, что любим друг друга". Epic fail, Russian language, EPIC FAIL.

Очень долго пыталась запомнить: "ревновать кого-то к кому-то" - как там распределены роли? Мама мне подсказала гениальное правило: "кого ревную - того люблю"!)))

I know it's strange, and I'm very spoiled with Holmes' and Watson's Victorian norms, but every time Spock calls his captain by his first name it sounds like a tender word, like a lover's caress to me. Christian name seems to be something tremendously intimate with him, inspite of everyone else throwing 'Jim's left, right and center. I'm a hopeless romantic, but I like so much the idea of a secret name (some African people used to have them, for example). And then there are those exotic Vulcan endearments. Ye-e-ess, my preciousss, endearments are magic. No, I can't help but go weak in the knees each time Spock intones "Jim" (even in my head, while reading).
And no, I absolutely cannot take uncontracted 'Mister' as anything but playful flirting. Alas. Especially when it goes without a surname.

Гомосексуальность.
Кстати, совершенно дурное слово. Не знаю уж, как по-английски, а в нашем языке оно не может никогда иметь положительный оттенок. "Гей" и "голубой" - это (обычно) презрительное, это сленг; "мужеложец" - это старославянский, до свидания. Ах да, еще "извращенец" и технически неправильное "педераст" (или как оно там пишется).
С другой стороны: "I am every bit as enthusiastic a sodomite as is Oscar Wilde. ... Call me whatever filthy name you like--call me a buggerer, or an invert, or a queer, or a Uranian, and you would be speaking a simple fact." (Из неупомянутого: deviant, homosexual, gay, глагол to sod и ГОРЫ эвфемизмов). Грязных названий много, но есть и правильные.

@темы: о языках

---

 isca-lox, привет! Должна сказать, ты производишь впечатление такого же cаnon geek, как и я))) Думаю, нам есть о чем поговорить)))

редкому любителю K/SP

(by jou)

@темы: ПЧ

---

 lizzzzzik, добро пожаловать! Треккер - это свой человек Для вас:

даже если все уже видели эту картинку, на нее можно любоваться до бесконечности

(by juneinblue)

@темы: ПЧ

---

morning rant

только не принимайте на личный счет, я правда не о вас

К вопросу толерантности. Кое-кто на меня явно плохо влияет , если меня начинают раздражать мелочи вроде того, что некоторые по умолчанию принимают Трек = 11 фильм (в англ.сообществе, когда просят рекомендации или выставляют свои фики, например). И вообще, я не понимаю, нету других мест для обсуждения S/U?! Как людям в голову приходит гениальная идея порадоваться этому пейрингу в K/S сообществе?! That will be all, thank you.

Всю свою сознательную жизнь ненавидела сплетни-биографии-мемуары о великих-классиках-знаменитостях. Prurient interests. То есть, конечно, ЖЗЛ о Достоевском - это для меня святая книжка, но вот лезть в чьи-то личные тайны просто потому, что "интересно", что нравится копаться в чужих неудачах - фу.
Т.е. мне всегда казалось, что нужно серьезное моральное основание для этого. Бывает, что писатель тебе очень сильно интересен, что ты безумно хочешь понять его получше - как человека, понять и его творчество лучше - тогда да. (Любишь его, говоря прямо.) А вот тех, которые ноют: "Мне так нравилась книжка, пока я не узнала, какой автор был ужасный человек", - такие мне не нравятся. Не наше это собачье дело, вот что.
Поэтому меня всегда смущает излишняя, как кажется, откровенность западных знаменитостей в интервью и проч. Поначалу было стыдно и влюбляться, но теперь я поверила, что им, в общем-то, все равно, им не жалко / не хуже от этого. Так что сидеть и пускать слюни на фотографии я себе официально разрешила
Поэтому сначала, конечно, мне вынесло мозги РПСом. А вот теперь сижу и спокойно читаю фики Obstinatrix и ухом не веду. У меня стойкое чувство, что они, во-первых, don't mind, во-вторых, всем понятно, что это outrageous lies. О, наконец-то поймала за хвост еще одну свою проблему: часто в фиках для меня главный персонаж - любовь, а кто те двое, кем она живет, - может оказаться менее важным. Отсюда и плохое знакомство с господином ООС, и прочие тараканы. Так что "хорошие" РПСки я читать могу, но wouldn't go out of my way - ни за ними, ни за информацией о реальных людях. Not my cup of tea, скорее всего. Но смотреть в глаза тем людям, о которых я это читаю, мне было бы о-очень неуютно.
Здесь дело еще в том, что я не верю, что мы принципиально можем понять/узнать живого человека, почитав о нем пару книжек. Художественная литература - дело совершенно другое, там есть авторский голос и свобода придумывать дальше, как кому захочется. Даже не совсем так... "я его вижу таким, значит, он такой и есть". А к реальным людям я так не могу.
(Я так даже в некоторых книжках не могу. Перечитывала недавно "Бедных людей" - эпистолярный роман - и поняла, что не могу "простучаться" к героям в душу. О, конечно, они там искренние до боли, изливают друг другу сокровенные мысли - но это только на первый, второй и третий взгляд. А если приглядеться хорошенько - ничего мы о них не знаем, ну вот совсем. Можно предполагать тысячи разных людей под их именами. Не хватает авторского голоса - до жути. А от Достоевского еще и никаких черновиков к этому роману не осталось. Эх.)
(...Но ничего не имею против, если кто-то "берет поиграться" доступную информацию о реальных людях - в качестве канона - и потом начинает выкручивать ее по-всякому, находя не заложенные изначально смыслы. Outrageous lies и привет. Не заложенные изначально смыслы - это вообще самое прекрасное на свете.)

Да, и пара давних мыслей о ТОСе. Совершенно не помню, откуда пошла красивая легенда, что вулканцы с трудом терпят прикосновения. По-моему, вся съемочная группа с Нимоем во главе почти никогда не вспоминают об этом. Ну вот просто. Поэтому не надо на этом строить far-fetched выводы. То есть - можно, конечно, но мне расхотелось
И еще в ТОСе - very curious camera angles. Чтобы вместить персонажей в кадр и покрупнее показать их лица (для маленьких плохоньких телевизоров 60-х), приходилось ставить людей "впритык", очень близко. И парами, парами. Опять, не за каждой такой сценой (кроме К/Сных, разумеется - я серьезно) надо видеть скрытые намеки.
Вообще, for the sake of intellectual honesty, мне иногда сложно закрывать глаза на "левые" намеки. Бриттани мне в самом начале очень здорово мозги промыла, так что теперь слишком увлекаюсь подгонкой "теории" под "факты", а не наоборот. Ну, наверно, мне интереснее играть с такими правилами. Если канон позволяет. (О, сформулировалось: "если факты не подходят к теории - тем хуже для фактов" - это первое правило слэша.)

И еще: кажется, я опозорила наше доброе имя))
Последней каплей для мозга Анаис стал тот факт, что после просмотра "Царя" Лунгина она к вящему своему ужасу обнаружила, что народ уже вовсю пейрингует несчастных героев сего фильма (историческим личностям на том свете, наверно, не просто икается, а Икается).
To the best of my knowledge, кроме меня и анонима на coldfest, ни у кого эта идея в голове даже не мелькала. Uh-oh. Если хочешь прочитать какой-нибудь фик - напиши его сам. Щас.

UPD: о боже мой, я только сейчас отчетливо осознала, что в шестидесятые в Америке нельзя было даже помыслить о романтических отношениях между негром и белым (или как это называть политкорректно - хз). OMG!!! И эти люди учили нас демократии??? Советский Союз, который проталкивал во всех лит.журналах национальную литературу? Блин, я начинаю понимать, откуда сейчас у них эта реакция, чрезмерная толерантность и т.п. Маятник в другую сторону, конечно.

@темы: Стар Трек, последняя буква алфавита

---

The Purest Win Ever

Многие холмсоманы наверняка знают Nekosmuse (теперь у нее новый сайт) - тем, кто не знает, советую незамедлительно ознакомиться У нее чудесные и а-а-агромные слэшные анализы канона, фильмов и еще всяких постановок по ШХ. Хотя иногда она завирается чрезмерно увлекается своим подтекстом and it comes as over-the-top, все-таки там масса изумительных идей. Я бы сказала, что она - Brittany Diamond для H/W фандома))
А сейчас она написала совершенно восторженную рецензию о нашем родном сериале (прошу заметить, она-то в своей жизни видела не одну и не две другие постановки).

Я знаю, что у меня несколько нетрадиционное чувство юмора, но - я давно так не хохотала, до упаду. Subtext и русские фильмы всегда несколько странно смотрятся в одном предложении, но ее радостные комментарии "это самый-пресамый слэшный сериал о Холмсе" просто невозможно читать серьезно. Культурные нормы, друзья мои, это великая вещь.
Я довольно давно пыталась доказать всем родным, близким и окружающим (но никто не желал слушать), что телесный контакт в западной культуре - вещь намного более значимая и серьезная, чем у нас [был в советскую эпоху?]. Они редко позволяют себе даже случайные, фамильярные, дружеские прикосновения, у нас же медвежие объятья - самое обычное дело. Поэтому и восприятие близости героев у нас будет разным - хотя, когда мы смотрим английские фильмы, мы постепенно учимся воспринимать это с их точки зрения. Да и куда деваться, если хочешь увидеть слэш И поэтому они так бурно реагируют на наших ребят, хотя (насколько понимаю) в русском фандоме наш сериал считается очень-очень дженовым, так что определения "братья" и "семья" подходит Холмсу и Уотсону неизмеримо лучше, чем "влюбленные".
Ну и, конечно, англичане с трудом понимают наш доморощенный юмор. Даже приятно, что у нас такая взаимность

В принципе, советую почитать рецензию целиком (хотя бы лишний раз почувствовать в груди пламя патриотизма))), но не могу удержаться, чтобы не выписать несколько цитат о слэше. Мне бесконечно нравится разница в восприятии.

["Acquaintance"]
Of course, perhaps the most striking element of all in this, our introduction to the series, is the slash. Livanov and Solomin have tremendous chemistry right from the start. In fact, upon meeting Watson for the first time, Holmes’ first act is to ogle him several times over (to Holmes’ credit, Watson was wearing a snug, very flattering pair of trousers). Watson, who is at first amused by Holmes, is quite smug regarding Holmes’ open appraisal. Their agreement to take rooms together, along with the interaction between Holmes/Watson and Stamford (and I’m fairly certain Stamford and Watson were more than mere friends, especially if the latter bicycle scene is any indication) is simply delightful from a slash perspective.

This vein continues throughout the episode. Shortly after Watson moves in, we are treated to the sight of Holmes snooping through Watson’s belongings in Watson’s bedroom...

...perhaps the slashiest scene of all. Watson, bent on confronting Holmes, proposes a boxing match, to which Holmes readily agrees. The pair strip down into their underwear, head into Watson’s bedroom, and begin boxing, the scene ending with Holmes knocking Watson down onto his bed. Words cannot describe the suggestiveness of this scene.

["Bloody Inscription"]
There is a lot of touching in this episodes: little shoulder squeezes, hands brushing, and, later, a hansom cab cuddle. Yes, you read that correctly. In a deviation from Canon, Watson decides to rush off and play detective on his own, only to find himself knocked unconscious by their suspect. It is Holmes who comes to Watson’s rescue, and then leads Watson back to Baker Street. Suffering a slight concussion, however, Watson is forced to curl into Holmes’ waiting arms throughout the cab ride home, Holmes offering his comfort and sympathy by petting Watson’s hair. Yes. Petting. Watson does not complain.

["Deadly Fight"]
Later, we are treated to Watson keeping notes for a case, except, when the audience is allowed a glimpse of these notes, it turns out that Watson has spent the better part of his time sketching Sherlock Holmes. One suspects he likely has a notebook stored under his bed, in which he has doodled his name and Holmes’s inside of great hearts over and over and over again. Yes, Doctor John Holmes has a lovely ring to it. Later, while investigating Moran at his club, Holmes and Watson have plenty of cause to lean in close to one another, at times so close they were, for all intents and purpose, on the verge of kissing. Also, we are treated to Holmes in drag. I don’t think that needs elaboration.

["Hunt for the Tiger"]
I want to spend countless hours pointing out every nuance of the reunion scene. I have actually written, in my notes:

If that’s not love, I don’t know what is!!!!

Followed by six or seven poorly drawn hearts. Somewhere down the page, I doodle (much like Watson) HWs, this time surrounded by those same poorly drawn hearts. It really is that lovely a scene. Watson faints. Holmes lovingly revives him. Holmes cries. Watson cries. They touch each other. Watson hugs Holmes. Wait, let me repeat that. Watson HUGS Holmes. Full body, completely crushing hug. It is a thing of great beauty. Watson is giddy at Holmes’s return. Holmes is affectionate, adoring even. In short, they are both completely in love.

And it doesn’t end there, because, in addition to Holmes’s now continual staring at Watson (like he can’t take in enough detail), we also get Watson blushing and stammering, both equally adorable as he tries, and fails, to suppress his glee at having Holmes home. Then, just as we were beginning to recover from the above scenes, we are treated, without subtext, to the kiss scene.

Yes, the kiss scene.

While awaiting Moran in the empty house, Watson reaches out, takes off Holmes’ hat (after a moment’s hesitation and Holmes’s nod), Holmes grinning and removing his glasses, before Watson leans forward, intending to close the distance between them, Holmes’s mouth falling open as he leans forward, the space between them lessening until… they hear Moran’s footsteps on the stairs, Holmes having just enough time to jump clear of Watson’s arms before their would-be assassin enters the room (though not before Holmes covers Watson’s mouth with his hand and drags him into the back corner). The resulting fight with Moran, with Holmes losing, and Watson coming to his rescue, was inspired brilliance; enough to forgive Moran for the aborted kiss scene.

["Hound of Baskervilles"]
Right from the start Holmes and Watson are close, Livanov an extremely tactile Holmes, who quite enjoys touching Watson, leaning into Watson, and even, twice, hugging Watson. There is even a delightful scene where Holmes lights Dr. Mortimer’s cigar while Watson glares at them with blatant jealousy. Holmes makes up for it later by wearing his burgundy coat. I’m sure Watson appreciated it as much as I did. As if Holmes in red wasn’t lovely enough, we are even treated to Watson blushing prettily over Holmes’s compliments.

["The Treasure of Agra"]
It is obvious, throughout the two-parter, that Holmes is quite keen on keeping Watson for himself. At one point, shortly before climbing out onto the Sholto’s roof, Holmes actually straddles Watson, so that Watson is, quite literally, pressed between Holmes’s legs.

...Я знаю, знаю. Мой мозг совершенно отключился, так что переводила я каким-то седьмым чувством. Предлагаю все-таки почитать оригинал, он смешнее.

"перевод"

И вообще этот текст хочется назвать "коллекция английских слов и выражений, непереводимых на русский язык".
["Знакомство"]
Да, пожалуй, самым поразительным здесь, при нашем знакомстве с сериалом, оказывается слэш. Между Ливановым и Соломиным с самого начала видна потрясающая химия. Только встретив Уотсона в первый раз, Холмс сразу же начинает поедать его глазами (в оправдание Холмса, на Уотсоне весьма узкие брюки, которые ему очень идут). Уотсону вначале забавно смотреть на Холмса; потом он выглядит весьма довольным тем, как Холмс открыто приглядывается к нему. Их соглашение вместе снимать квартиру, а также вся динамика между Холмсом/Уотсоном и Стэмфордом (я убеждена, что Стэмфорд и Уотсон - больше, чем друзья, особенно если учитывать сцену с велосипедом позднее) совершенно восхитительны с точки зрения слэша.

И весь эпизод снят в таком же духе. Вскоре после того, как Уотсон переселяется на Бейкер-стрит, мы можем наблюдать, как Холмс шарит в вещах Уотсона в его же спальне...

...может быть, самая слэшная сцена. Уотсон, решившись выяснить с Холмсом отношения, предлагает побоксировать, а Холмс с готовностью соглашается. Оба раздеваются, оставаясь в нижней одежде, отправляются в спальню Уотсона и начинают боксировать, что заканчивается поражением Уотсона, который от удара Холмса падает на кровать. Никакими словами нельзя передать всю двусмысленность этой сцены.

["Кровавая надпись"]
В этом эпизоде очень много прикосновений: они слегка пожимают друг другу плечи, касаются рук, а потом обнимаются в кэбе. Вы все правильно прочитали. В отступление от канона, Уотсон решает пойти сам поиграть в детектива, но добивается только того, что преступник оглушает его ударом по голове. Холмс приходит на помощь Уотсону и отвозит его домой. Но доктор не слишком хорошо себя чувствует, и ему остается только лежать в раскрытых с готовностью объятиях Холмса на протяжении всей поездки в кэбе до дома. Холмс утешает и успокаивает его, гладя рукой по волосам. Да. Гладя по волосам. Уотсон не жалуется.

["Смертельная схватка"]
Потом нам показывают чудесные кадры, как Уотсон пишет заметки к расследованию, но только, когда зрители заглядывают в его блокнот, оказывается, что Уотсон, в основном, проводит время за рисованием Шерлока Холмса. Начинаешь подозревать, что у него под кроватью хранится блокнот, сплошь изрисованный сердечками с их инициалами. Да, доктор Джон Холмс – это прекрасно звучит.
Дальше, когда они пытаются узнать что-нибудь о Моране в его клубе, у Холмса и Уотсона находятся тысячи причин тесно прижиматься друг к другу - иногда так близко, что они, так и кажется, вот-вот поцелуются. И еще мы видим Холмса в женском платье. Тут больше нечего говорить.

["Охота на Тигра"]
Мне бы хотелось долгими часами разбирать малейшие нюансы в сцене встречи Холмса и Уотсона. Вообще, я так написала в своих заметках:

Если это не любовь, то я не знаю, что такое любовь!!!!

И рядом шесть или семь кривых сердечек. И ниже на странице многочисленные "HW" (следуя примеру Уотсона), окруженные такими же кривыми сердечками. Вот до такой степени изумительна эта сцена. Уотсон падает в обморок. Холмс ласково приводит его в чувство. Холмс плачет. Уотсон плачет. Они касаются друг друга. Уотсон обнимает Холмса. Стоп, дайте повторю. Уотсон ОБНИМАЕТ Холмса. Прижимаясь всем телом, душит его в объятиях. Это бесконечно прекрасно. Уотсон сходит с ума от счастья от того, что Холмс вернулся. Холмс в восторге от него. Короче, они оба по уши влюблены друг в друга.

Но даже это еще не все: в придачу к тому, что Холмс не может оторвать глаз от Уотсона (как будто пытаясь запомнить все до мельчайших деталей), мы еще видим, как Уотсон очаровательно краснеет и запинается, в тщетной попытке приглушить свое счастье от возвращения Холмса. А потом, когда мы только начали приходить в себя после вышеописанных сцен, мы лицезреем, без всякого подтекста, сцену поцелуя.

Да, сцену поцелуя.

Пока они ждут Морана в пустом доме, Уотсон протягивает руку, снимает с Холмса шляпу (после секундного колебания и кивка Холмса), Холмс улыбается и снимает очки, и Уотсон наклоняется ближе, Холмс приоткрывает рот и тоже наклоняется к нему, расстояние между ними уменьшается, и вот... они слышат шаги Морана на лестнице, и Холмс едва успевает отскочить от Уотсона, прежде чем злоумышленник войдет в комнату (но, впрочем, Холмс успевает закрыть рукой рот Уотсону и утащить его в темный угол комнаты). Последующая схватка с Мораном, где Холмс начинает проигрывать, а Уотсон приходит ему на помощь, была совершенно гениальна; ее хватило, чтобы простить Морана за прерванный поцелуй.

["Собака Баскервилей"]
С самого начала Холмс и Уотсон очень близки, Ливанов играет очень контактного Холмса, которому нравится трогать Уотсона, прислоняться к Уотсону, и даже, дважды, обнимать Уотсона. Там есть чудесная сцена, где Холмс зажигает доктору Мортимеру сигару, а Уотсон кидает на них взгляд неприкрытой ревности. Холмс потом извиняется перед ним, надевая свой бордовый пиджак. Уверена, что Уотсон оценил его так же высоко, как и я. И даже после такой красоты, как Холмс в красном, нам показывают еще, как Уотсон мило краснеет от комплиментов Холмса.

["Сокровища Агры"]
На протяжении обеих частей серии совершенно ясно видно, что Холмс не желает никому уступать Уотсона. В одной сцене, чуть раньше, чем они вылезают на крышу дома Шолто, Холмс буквально садится сверху на Уотсона, так что доктор, безо всякого преувеличения, оказывается зажатым между его ногами.


Ну и что вы на это скажете, мои дорогие слэшеры?

________________________________


Чтобы два раза не вставать: прочитала вчера фик "Black" by Jane Turenne. Можно сказать, из серии "если вы это не читали, то вы не знаете, что такое настоящий ангст". Я его читала почти "без сердца", но он мне все равно дал по мозгам. Очень советую.

для себя

И заодно объяснил, за что я люблю ШХ. Т.к. обнаружила недавно, что не люблю детективы - принципиально, как жанр. И, опять же, не так чтобы очень хорошо представляю себе героев (ООС? какой ООС? я с ним не знакома). А для epic romance у меня есть К/С, которые - со своей радостной гармоничностью и легкостью тона в ТОСе - как-то ближе и понятнее. Оказалось - люблю H/W именно за все то, что есть в этом фике. За болезненность, за ссоры и прощения, за отчаянные поиски точки опоры. Им бывает очень тяжело вместе, но отдельно - хуже.

@темы: ШХ

---

 Таирни, здравствуйте! Очень приятно и немножко боязно познакомиться.

H/W рисунок вам в подарок

(by Delirium)

*задумчиво* Понимаю, что это не новость, но - все-таки нету у нас нормального ШХ-сообщества, все пишут-переводят у себя в дневниках и знакомятся через френдленту. Но, видимо, это всех устраивает...

@темы: ПЧ

---

дайте мне кляп

разговор с самой собой - первый признак сумасшествия

Не понимаю, что со мной творится. Глупо живу как-то, надо делать много всяких вещей, быть ответственной, решать проблемы - а я из дома не выхожу, скоро разговаривать разучусь. И день за днем тянется вот эта сонливость. Надо дать мне хорошенького пинка - тогда, может, начну что-нибудь делать.

Поставила себе Vegas Pro - это просто чудо. С моим художественным вкусом (вернее, его отсутствием) - очень опасный инструмент, но, тем не менее, он такой удобный даже в тех функциях, которые есть в несчастном мувимейкере: очень простые (и не тормозящие!!) "кройка и шитье".
Бросилась делать клип - почему-то по Холмсу - на давно любимую песню (и пусть все учат французский надо будет сделать субтитры). Оказалось, как всегда, что подходящих кадров найти невозможно: в первых двух сезонах Холмс и Уотсон вообще не ссорятся. Ну кто бы мог подумать. В результате получается психодел на тему "Джереми Бретт очень красивый". И все равно не могу кадры найти. Выходит бессмысленная иллюстрация к словам. У-у-у-у.
Что для меня самое главное в клипах: а) с какой ноги я встала с утра, б) красивая музыка, в) смысл, объединяющий картинку и слова, вызывающий эмоциональный отклик, г) хорошая музыка. Качество самой картинки неявно присутствует в этих требованиях, но отдельно я его никогда даже не замечаю. Короче, хорошо быть дилетантом: кажется, что очень умная)))

Собственно, чтобы зря места не тратить, мои любимые клипы по ШХ (которые давно валяются на диске и пересмотрены несчетное число раз). (По непонятному совпадению, половина авторов - из моей френдленты; но я люблю их совершенно объективно). (И еще в скобках: Джо Дассен = красивая музыка, точка.)
По Гранаде:

"Where you are", Barbuzuka

"Return", Barbuzuka

"Et si tu n'existais pas", Uniapit2

По нашему Холмсу:

"Et si tu n'existais pas", SpesialK1

"Salut", SpesialK1

По "Собаке" с Роксбургом:

"Nothing else matters", Мильва

(или ссылка)

@темы: ШХ

---

#temporary

Не знаю, как можно, имея почти неограниченное время и ленту из дюжины человек, не успевать отвечать на комментарии, но мне удается. И фики я тоже читать не успеваю, не то что думать. Думать - самое сложное, да. Короче, про Трек я всем отвечу завтра, ладно? Постараюсь Спокойной ночи.

for now, have some cookies

---

я еще не забыла о Холмсе

Продолжая тесное и увлекательное общение с англо-русским словарем, но опасаясь приниматься за перевод собственно художественных текстов, сегодня я, наконец, закончила (и не тратила ни минуты на отбечивание) давно пылившийся анализ хронологии отношений Холмса и Уотсона в годы после «ухода от дел» (которые иногда называю, за неимением точных синонимов, отставкой и пенсией). О своей восторженной любви к Jane Turenne я, наверно, всем уши прожужжала, но она не только божественно пишет, но и здорово копается в каноне.
Буду рада как любым замечаниям / помощи в переводе, так и обсуждению затронутых здесь тем. Итак, анализ канона:

Холмс и Уотсон: поздние годы

Холмс и Уотсон: поздние годы

Легко забыть, что из четырех с половиной десятилетий их дружбы/отношений/чего угодно, о которых мы располагаем какими-либо сведениями (я считаю до 1927 года, т.к. до этого времени Уотсон продолжал публиковаться и включал в текст небольшие упоминания о настоящем), около 95% рассказов относятся к первым двадцати с лишним годам, и только оставшиеся 5% – к последним двадцати с чем-то. И я называю эти числа не потому, что они красиво звучат; 3 дела из 60 = 5%. На самом деле, мы знаем почти столько же о жизни Холмса до того, как он встретил Уотсона – из двух историй – сколько обо всей второй половине их совместной жизни. И как бы мне ни хотелось относиться к этому с оптимизмом, и считать, что жизнь у них была - солнце, розы и пчеловодство прямо сразу после 1903-го, я решила, что пришло время проверить, что же конкретно мы знаем и чего не знаем о пенсионных годах. Так что я бросилась с головой в исследования и в результате составила следующую предварительную хронологию отношений Холмса и Уотсона, начиная с 1903 года.

1903: По-видимому, BLAN [«Человек с белым лицом»] (*) происходит в январе (я несколько сомневаюсь в этом, но раз уж Холмс утверждает так в тексте, пока опустим это). Уотсона на Бейкер-стрит в это время нет, и не было какое-то время; Уотсон живет «в своей собственной квартире на улице Королевы Анны» (**) к 3 сентября 1902-го согласно ILLU [«Знатный клиент»]. Холмс говорит в BLAN, что Уотсон «в то время покинул меня ради жены», хотя, опять же, есть причины сомневаться в этом («покинул меня ради жены» [deserted me for a wife], к примеру, не обязательно означает «снова женился»), и не последняя из них – в том, что Уотсон не упоминает жену в вышеприведенной цитате из ILLU. В любом случае, «в то время» должно указывать, что Холмс больше не был «покинут» в 1926-м, когда был опубликован BLAN, и эта гипотеза подтверждается другими фактами, о которых ниже. Также стоит отметить, что во время BLAN Холмс всячески старается найти себе спутника на замену – и, опять же, берет с собой доктора, некоего сэра Джеймса Саундерса; это может указывать, что Холмс уже чувствует отсутствие своего Уотсона. Но все же, помимо самого факта, что Уотсона нет рядом, в BLAN не видно никаких намеков, что Холмс и Уотсон перестали быть лучшими друзьями в начале 1903-го.

[Примечания переводчика:
* Я сохранила четырехбуквенные английские аббревиатуры для обозначения рассказов (насколько понимаю, это общепризнанная и удобная система), но везде постаралась привести один из вариантов перевода названия.
** Перевод цитат из Конан-Дойля в некоторых случаях мой, в других - взят с сайта lib.ru; хочу воспользоваться случаем и порекомендовать читать канон исключительно по-английски: переводы часто неаккуратны и теряют смысл и/или тон оригинала, не говоря уже о тонкостях вроде игры слов.]

Баринг-Гоулд датирует 3GAB [«Происшествие на вилле «Три конька»] маем месяцем, но 3GAB – один из весьма спорных рассказов, и Клингер [Лесли С. Клингер, «Новый аннотированный ШХ», 2004] ставит его раньше. В любом случае, Уотсон, по-видимому, не живет на Бейкер-стрит во время этого дела, что подтверждает датировку 1903-м годом. В начале рассказа Уотсон «несколько дней не виделся с Холмсом», и когда он приходит, детектив заботливо усаживает его в кресло. Холмс просит (а не предполагает заранее) об участии Уотсона в расследовании: «А сейчас, если у вас найдется свободное время, Уотсон, мы отправимся в путь»; а Холмс очень редко это делает в годы после Возвращения (а чаще всего – после женитьбы на Мэри Морстэн, как в начале BOSC [«Тайна Боскомской долины»] в 1889-м), так что здесь очко в пользу существования жены в тот момент. Когда они добираются до названной виллы, Холмс начинает превозносить Дугласа Мэйберли («Удивительная личность!») в такой манере, какую я могу объяснить только попыткой заставить Уотсона ревновать. (Может быть, там и вправду что-то было; Холмс считает необходимым уточнить, спрашивая миссис Мэйберли: «Несчастная любовь… Женщина?», - у меня от этого сразу появляются разные мысли; очень похоже на восклицание Уотсона: «Нет, конечно, мужской!» - по отношению к почерку письма Перси Фелпса, о котором Уотсон уже знает, что оно продиктовано Фелпсом кому-то, из NAVA [«Морской договор»]). Потом идут следующие любопытные фразы: «На протяжении того дня мне больше не довелось увидеть Холмса», а дальше «Рано утром я нашел своего друга в его комнате». а) Уотсон, если вы не видели его днем, видели ли вы его ночью? («на протяжении [того] дня» [during the day] вместо «в тот день», как мне кажется, предполагает утвердительный ответ) б) если Уотсон был на Бейкер-стрит на следующий день рано утром, это потому, что он ночевал там? и в) почему они разговаривают в комнате Холмса, а не в гостиной? Лично мне, конечно, все ответы представляются самоочевидными, но я готова выслушать другие толкования. На следующий день Холмс также чувствует себя достаточно уверенно, чтобы отбросить преувеличенную вежливость и вернуться к прежней властной манере: «Уотсон, подойдите сюда, к окну». Таким образом, здесь мы видим дело, которое начинается отсутствием Уотсона и чрезмерной суетой Холмса, а кончается возвращением к прежнему взаимопониманию – опять же, очень похоже на некоторые дела из морстэнских времен. Если между ними уже начинаются трения, то все еще не так плохо и легко улаживается.

И Баринг-Гоулд, и Клингер оба датируют «ясный летний вечер» в MAZA [«Камень Мазарини»] 1903 годом, и я не вижу причин спорить. Во время MAZA Уотсон, очевидно, не живет на Бейкер-стрит (упоминается его процветающая мед. практика, но не предполагаемая жена), и, на самом деле, все выглядит так, словно он уже довольно давно не бывал там; однако рассказ начинается со слов: «Доктору Уотсону было приятно снова очутиться на Бейкер-стрит, в неприбранной комнате на втором этаже», - так что разлука не выглядит горькой. Конечно, насколько мы можем доверять неизвестному автору MAZA – это другой вопрос, так что все здесь надо делить на десять (я думаю, ни один другой рассказ так широко не оспаривается, и многие хотели бы вообще выбросить его из канона). В начале повествования Холмс находится не в лучшем состоянии. Слуга Билли сообщает, что «он бледнеет и худеет с каждым днем и ничего не ест», - я бы сказала, чахнет от тоски. Когда Холмс появляется на сцене, он отсылает Билли и заводит достаточно странный разговор с Уотсоном. Холмс никак не может выбрать тон: «Спиртные напитки позволены?» - звучит довольно резко, а «Дайте снова на вас посмотреть в вашем старом кресле», - почти нежно. Холмс упоминает, что ему угрожает значительная опасность (убийство) и что он морит себя голодом, но ни то, ни другое не вызывает сильной реакции у человека, который обычно спешит нервничать и волноваться по поводу его благополучия. Затем он произносит одну из своих речей на тему «тело ничего для меня не значит» и опять терпит неудачу. Вскоре после этого, однако, нам сообщают, что «честное лицо Уотсона нервно подергивалось», и, когда появляется граф Сильвиус, мы слышим диалог, очень похожий на «Вы со мной не пойдете» - «В таком случае и вы не пойдете» из CHAS [«Конец Чарльза Огастеса Милвертона»]:
У: В таком случае, я останусь с вами.
Х: Ваше присутствие может очень помешать.
У: Ему?
Х: Нет, мой дорогой, мне.
У: И все-таки я не могу оставить вас одного.
В отличие от CHAS, Холмс побеждает в этом споре, но только потому, что Уотсон чувствует, что его отсылают по важной причине. После интермедии с драгоценным камнем, восковой фигурой и граммофоном расследование заканчивается, Уотсон «остается», Холмс в очередной раз устраивает представление, подкладывая бриллиант в карман лорду Кантлмиру, и они ужинают вдвоем. Отношения между Холмсом и Уотсоном в этом деле развиваются очень похожим образом на 3GAB: неловкость в начале, но конец на дружеской ноте.

Последнее расследование до ухода на покой, CREE [«Человек на четвереньках»], начинается так: «Как-то воскресным вечером, в начале сентября 1903 года», и завязывается классической телеграммой: «Сейчас же приходите, если можете. Если не можете, приходите все равно». Хотя Уотсон по-прежнему живет не на Бейкер-стрит во время CREE (он описывает квартиру как «дом, который когда-то был и моим»), он не выказывает никаких признаков, что женат, и некоторые детали даже указывают на противоположное. Однако в словах Уотсона в завязке рассказа чувствуется какая-то усталая горечь: он называет себя одной из «привычек» Холмса, «раздражающим» его «неторопливостью и обстоятельностью моего мышления». Холмс, кажется, понимает, что чаша терпения Уотсона почти переполнилась, и пытается применить свое обаяние: улыбается ему, извиняется за «некоторую рассеянность», а при появлении мистера Беннета жалеет, поскольку «рассчитывал потолковать с вами [Уотсоном] подольше, до того как он [Беннет] придет». Такой же тон сохраняется на протяжение беннетовского визита: Холмс интересуется врачебным мнением Уотсона и откликается на него: «Превосходно, Уотсон!». Он принимает как само собой разумеющееся, что Уотсон поедет с ним в другой город, а Уотсон, упоминая, что не так-то легко выбраться из Лондона, говорит о своей «весьма порядочной» практике - и ни словечка о жене. Чудесное настроение Холмс сохраняет и в «Кэмфорде»: «Браво, Уотсон!» - там и настроение Уотсона, кажется, улучшается. Во время их возвращения снова упоминается практика Уотсона и снова не упоминается его жена, они снова расстаются, и до конца рассказа разговаривают с теплотой. Холмс считает, что теряет хватку и что ему «положительно настало время удалиться на маленькую ферму, о которой я давно мечтаю». И впрямь, он почти сразу это и делает: Баринг-Гоулд датирует окончание CREE 22-м сентября, а EMPT [«Пустой дом»], который, предположительно, Холмс просил Уотсона не публиковать до его «отставки», вышел в “Collier’s Weekly” 26-го сентября и в «Стрэнде» в октябре. (Уотсон говорит в EMPT, что Холмс дал ему разрешение на публикацию «третьего числа прошлого месяца», что означает либо 3 августа, либо 3 сентября… но мы сейчас закроем на это глаза. Может быть, он предчувствовал окончание своей карьеры, и, будучи Холмсом, предчувствовал с большой точностью. Или Уотсон где-то воспользовался авторским правом.)

Ну и откуда этот уход на покой, и почему именно тогда? Очевидно, когда-нибудь Холмсу пришлось бы отойти от дел, но если верна дата его рождения по Баринг-Гоулду, 6 января 1854, то Холмсу осталось еще немного до пятидесяти лет, его сложно назвать стариком. Никаких размолвок между ним и Уотсоном не заметно, их отношения в CREE – самые дружеские по сравнению со всеми остальными делами после новой женитьбы Уотсона, если она все-таки была (и если она была в конце 1902-го или в начале 1903-го), и высказывания Уотсона в начале EMPT из «настоящего» подтверждают, что все хорошо (Уотсон, помимо прочего, называет Холмса «замечательным человеком»). Но, однако, маловероятно, что Уотсон в тот момент вместе с Холмсом в Суссексе: ведь его медицинская карьера наконец-таки пошла в гору, а его возвращение в мир печати делает необходимыми частые встречи с издателями и не только. Так что Холмс едет в деревню один, но без явной обиды, обзаводится, как он позднее ее называет, «виллой» в Суссексе, пчелами и экономкой – имя которой может быть, а может и не быть Марта – а Уотсон остается в Лондоне, публикует EMPT в октябре, NORW [«Подрядчик из Норвуда»] в ноябре и DANC [«Пляшущие человечки»] в декабре (в двух последних я не могу найти никаких отсылок в будущее).

1904: SOLI [«Одинокая велосипедистка»] попадает в «Стрэнд» в январе. Уотсон упоминает, что Холмс был «чрезвычайно занятым» человеком в 1894-1901 гг., и это позволяет предположить, что практика обеднела в 1902-1903. Это могло сыграть роль в ранней отставке Холмса. Стоит упомянуть, что Майкрофту, который старше Холмса на семь лет, исполнилось 55 в 1901 или 1902 году, и он сам мог счесть это поводом для отставки. Может быть, у Холмса дела пошли хуже из-за отсутствия покровителя в правительстве?

PRIO [«Случай в интернате»] публикуется в феврале. Странная формулировка в начале: «Наша скромная сцена на Бейкер-стрит – место действия многих драматических эпизодов» [в оригинале глагол “we have had” вместо “we had” – может переводиться и в настоящем времени]. Наверно, это неважно, но может ли означать возвращение на Бейкер-стрит? Маловероятно, но возможно.

BLAC [«Черный Питер»] публикуется в марте. Длинное и интересное вступление, но никаких отсылок к пенсионной жизни.

CHAS [«Конец Чарльза Огастеса Милвертона»] в апреле! Опять ничего о жизни после 1903-го, но лично я не могу представить, чтобы Уотсон опубликовал CHAS, когда они с Холмсом в ссоре. Это просто не сходится, психологически неправдоподобно; столько привязанности и доверия.

SIXN [«Шесть Наполеонов»] публикуется в мае (Боже, это золотой век…); всё как и с CHAS. Никаких упоминаний о настоящем / будущем, но тон заставляет вообразить Х. и У. в хороших отношениях, во всяком случае, со стороны Уотсона.

3STU [«Три студента»] в июне. Ничего. Но это один из рассказов, где Уотсон сверхзаботлив, так что решение напечатать его, как кажется, показывает, что ему по-прежнему не все равно.

GOLD [«Пенсне в золотой оправе»] в июле. Единственное, что я нашла интересного: Уотсон называет расследования в 1894-м «наша работа», что лично мне говорит о ностальгии и симпатии. Но, может быть, я делаю из мухи слона.

MISS [«Пропавший регбист»] в августе. Никаких отсылок к будущему.

ABBE [«Убийство в Эбби-Грейндж»] в сентябре. Ничего; но это один из триумфов Холмса, и там есть эта потрясающая сцена с «английским судом присяжных», что должно, видимо, означать хорошие отношения между ними?

SECO [«Второе пятно»] в декабре. Наконец-то что-то определенное! Первое в печати упоминание Уотсоном об отставке Холмса. Уотсон начинает с того, что собирался закончить публикацию своих рассказов на ABBE, три месяца назад. Почему же, ведь мы знаем, у него их еще очень много? Уотсон говорит, что «мистер Холмс ни за что не хотел, чтобы в печати продолжали появляться рассказы о его приключениях». Мы можем установить, что Холмс и Уотсон, по крайней мере, достаточно регулярно общались за прошедший год. Однако, причина, на которую предположительно ссылается Холмс: «Пока он не отошел от дел, отчеты о его успехах представляли для него практический интерес; когда же он окончательно покинул Лондон… известность стала ему ненавистна», - совершенно бессмысленна, поскольку Уотсон стал снова печататься только после отставки Холмса. Как бы то ни было, отношения Холмса и Уотсона в настоящем, как мы можем понять из небольшого отрывка в начале SECO, очень похожи на прежние: Холмс «настоятельно потребовал», чтобы Уотсон его слушался, а Уотсон упрашивал, уговаривал и льстил и, в конечном счете, сделал по-своему – опубликовал SECO. Тот факт, что ему так хочется напечатать именно этот случай, опять же указывает на то, что и через расстояние общение (какой бы оно ни носило характер) в этот момент им хорошо удается.

1905-06: Никаких рассказов. Если была какая-то размолвка (а я, если честно, убеждена, что была), она, должно быть, произошла именно в этот момент. В чем дело, до конца не ясно. Если Уотсон женился в начале 1903-го, то брак, вероятно, окончился (либо они просто расстались) к сентябрю того же года, так что вряд ли жена Уотсона – причина этих проблем. Разве что, Уотсон с женой помирились? Оставил бы Уотсон Холмса одного так надолго только для того, чтобы посвятить себя медицинской карьере? Упрямство Холмса касательно дальнейшей публикации – угрожает ли оно их дружбе? Лично я убеждена, что из этого времени идут все проблемы, и именно в тот момент начинается самый серьезный Разрыв между ними.

1907: LION [«Львиная грива»] происходит в июле. Холмс очень определенно рассказывает, насколько все плохо: «В описываемый период милый Уотсон почти совершенно исчез с моего горизонта. Он лишь изредка навещал меня по воскресеньям». Здесь мы имеем первое точное свидетельство не только физического, но и эмоционального расстояния между ними. Тон Холмса ясно показывает, как ему не хватает Уотсона: «Эх, если бы он был рядом», «Мой дом стоит одиноко» и т.п. – хотя мы, по крайней мере, можем надеяться (и не без оснований), что это отражает состояние Холмса на момент расследования, а не в 1926 году, когда опубликован рассказ. Здесь перед нами мелькают два представителя суссекского пейзажа, которые могли иметь (а могли и не иметь) отношение к разрыву Холмса с Уотсоном: Гарольд Стэкхерст, спортсмен и «широко эрудированный ученый», и Мод Беллами, которую Холмс описывает, наверно, с большим восхищением, чем любую другую женщину в Каноне (включая «Эту Женщину»). Поскольку я отношусь к направлению «Холмс голубее, чем ясное небо, ну или, может быть, асексуален», я не склонна считать мисс Беллами возможным соперником доктора, и думаю, что для этого у нас достаточно оснований, поскольку Холмс и Уотсон уже начали отдаляться друг от друга до событий в LION, а Холмс знакомится с Мод только в середине рассказа. Что касается Стэкхерста: «С того времени, как я поселился на побережье, нас с ним связывали самые дружеские отношения, настолько близкие, что мы по вечерам заходили друг к другу, не нуждаясь в особом приглашении». Считать ли отношения Холмса и Уотсона платоническими или нет, можно представить, что Уотсон мог ревновать к Стэкхерсту, особенно если учитывать, что расстояние между Лондоном и Суссексом уже вносит разлад в их дружбу или любовь. Если и не считать нового соседа причиной всех проблем, он вряд ли способствует улучшению обстановки.

1908: WIST [«Происшествие в Вистерия-Лодж»] публикуется в двух частях в сентябрьском и октябрьском номерах «Стрэнда». Никаких отсылок к будущему, и случай не из самых теплых. Единственное, что можно установить из публикации этого конкретного рассказа – что в какой-то момент Уотсон связался с Холмсом, чтобы получить разрешение напечатать его.

BRUC [«Чертежи Брюса-Партингтона»] публикуется к декабре. Нет никаких указаний на что бы то ни было, помимо того, что, опять же, Уотсон получил разрешение Холмса. Но все же, это одно из их хороших дел вместе: доверие, как и в CHAS, и, безусловно, триумф Холмса. Может быть, Уотсон пытается растопить лед, выбирая такой приятный рассказ?

1909: Совсем ничего, и в такое время, когда отсутствие новостей не выглядит хорошей новостью. Возможно, конечно, что BRUC сработал, и их отношения потеплели. Это «потепление» могло начаться в декабре 1908-го (не раньше) и кончиться в декабре 1911-го (не позже). Ведь могло же?

1910: После двух лет молчания, первое дело, которое описывает Уотсон – это DEVI [«Дьяволова нога»]. DEVI! Если есть рассказ, который кричит «я хочу, чтобы ты помнил, как сильно ты меня любишь» - то это DEVI. И к тому же, Уотсон публикует его по собственному предложению Холмса (телеграмма: "Почему не написать о Корнуэльском ужасе - самом необычном случае в моей практике"; но сам факт телеграфного сообщения доказывает, к сожалению, что даже в середине этого трехгодичного затишья Уотсон не живет в Суссексе). Уотсон заявляет, что он «решительно не понимал, что воскресило в памяти Холмса это событие», но я позволю себе усомниться в этом XD Такой случай и в такое время – могут они означать, что всё и в самом деле становится лучше? Стиль Уотсона весьма лестный на протяжении всего рассказа; он начинает с обсуждения «удивительных событий и интересных воспоминаний, которые относятся к моей старинной и близкой дружбе с мистером Шерлоком Холмсом», переходит к утверждению «участие в некоторых его приключениях было [для меня] честью», и рассказывает драгоценную для любого слэшера историю, которую мы все знаем и любим, и заканчивает разговором о любви и мщении, заставляющем любого здравомыслящего человека вспомнить о 3GAB. Короче говоря, самый обнадеживающий взгляд на Холмса и Уотсона за полдесятилетия.

1911: Именно в это время, увы, рушатся все надежды.

REDC [«Алое кольцо»] публикуется в марте-апреле 1911, и не содержит никаких намеков на будущее. Это и не очень дружеское дело, если говорить о ребятах: между ними почти нет никаких отношений, не имеющих прямого касательства к расследованию. Но REDC еще отнюдь не так ужасен, как…

LADY [«Исчезновение леди Френсис Карфэкс»], опубликованное к декабре: Холмс со своими худшими оскорблениями и в не самой лучшей профессиональной форме. Загадка, как Уотсон вообще получил разрешению напечатать LADY; очень может быть, что он рванулся к издателю в приступе обиды, не спрашивая Холмса. Никаких явных упоминаний о пенсионном времени, но тон весьма определенный.

К этому времени Холмс, по-видимому, закончил писать свое "Практическое руководство по разведению пчел, а также некоторые
наблюдения над отделением пчелиной матки". «Стрэнд», без сомнения, продавался лучше, чем его шедевр, что вряд ли внушало Холмсу очень теплые чувства к старому другу. Никаких упоминаний о холмсовом учебнике по криминологии со времен его ухода на покой.

1912-13: Возможно, по причине размолвки с Уотсоном, после посещения министра иностранных дел и премьер-министра где-то в 1912-м году, Холмс позволяет уговорить себя принять двухгодичное секретное задание, и на свет появляется Алтамонт. Холмс отращивает козлиную бородку и смывается в Чикаго. Оттуда он двигается в Буффало, потом в Кантри Корк и со временем обратно в Англию (параллельно приобретая, по собственному мнению, довольно грязный лексикон и познания в автомобильной технике).

В это время Уотсон, может быть, обижаясь на полное отсутствие сообщений от Холмса все эти месяцы, публикует DYIN [«Шерлок Холмс при смерти»] в декабре 1913-го, единственно подходящее продолжение после LADY, если иметь в виду рассказы в стиле «Холмс – идиот». Помимо этой основной темы, стоит отметить только довольно грустную фразу Уотсона «те годы, когда я был с ним [рядом]» - это о времени, когда они жили на Бейкер-стрит. Замечание: прошедшее время при упоминании миссис Хадсон может указывать, что она уже умерла.

1914-15: Холмс, теперь принадлежащий к организации Фон Борка под именем Алтамонта, подрывает работу немецкой разведки в Англии. Холмс посылает Уотсону телеграмму с просьбой встретиться с ним в Харвиче на автомобиле 2-го августа. Уотсон обеими руками хватается за шанс снова увидеться с Холмсом, и позже говорит, что он «редко когда бывал так счастлив, как получив вашу телеграмму». Холмсу уже известно, что а) у Уотсона есть автомобиль, б) Уотсон «возвращается на прежнюю службу» - вероятно, военным врачом – так что он должен был получать известия об Уотсоне эти два шпионских года, хотя не напрямую от Уотсона. Это подтверждается и словами доктора: «До нас доходили слухи, что вы живете жизнью отшельника среди ваших пчел и книг на маленькой ферме в Суссексе». Тот крайне печальный факт, что Уотсон также был вынужден получать вести о Холмсе через третьи руки (не говоря уже о зловещем «мы», дающем возможность предположить, что в корне проблем была-таки некая миссис Уотсон), тоже вписывается в получившуюся картину их взаимоотношений. Холмс и Уотсон, бесспорно, не виделись несколько лет – Холмс прямо об этом говорит – но в результате все обиды позабыты, и весь рассказ они дружелюбны, и сердечны, и сжимают друг другу плечи, и «разговаривают по душам» [“intimate converse”], и вместе любуются лунной дорожкой на море, и ждут войну, которая вот-вот разразится.

Начиная со следующего месяца и до мая 1915-го, Уотсон публикует VALL [«Долина ужаса»]. Хотя повесть начинается с несколько удручающих реплик «Я склонен думать…» - «Думайте, думайте», эта история, если говорить об отношениях Холмса и Уотсона, носит довольно теплый характер, особенно чудесная сцена «не побоитесь ли вы спать рядом с лунатиком», так что ничто здесь не может указывать на какую-либо новую размолвку между ребятами. Публикация VALL в это время может указывать, что служба Уотсона проходит в пределах Англии (возможно, он работает добровольцем в лондонском госпитале, или что-то подобное), хотя всегда остается вероятность, что он присылает рукописи с фронта.

1916: Ничего. Без сомнения, напряженное время для всех наших знакомых - Первая мировая война в самом разгаре.

1917: LAST [«Его прощальный поклон»], рассказ и одноименный сборник, печатаются соответственно в сентябре и октябре (первый – отнюдь не обязательно при участии Уотсона и Холмса). К сборнику есть предисловие, из которого мы узнаем, что у Холмса бывают приступы ревматизма, что его ферма расположена в пяти милях от Истбурна, и что «он делит время между занятиями философией и сельским хозяйством». Раз Уотсон знает обо всем этом, значит, они с Холмсом снова общаются, и при этом (если мы не считаем, что Уотсон в это время на фронте) ничто в тексте, ни дух ни буква, не мешает нам думать, если хочется, что Уотсон и сам живет в Суссексе, начиная с любого момента после событий LAST.

1918: мирный договор подписан 11 ноября. Если во время войны Уотсон дрался на континенте, теперь ему открыт путь домой. В Суссекс, к Холмсу и пчелам. Нет, у меня нет никаких доказательств из текста, но ничто этому и не противоречит.

1919-20: Ничего. Холмсу и Уотсону явно есть чем заняться, наверстывая упущенное время.

1921: MAZA публикуется в октябре – неизвестно кем. Лично я предпочитаю кандидатуру Билли. Никаких отсылок в будущее.

1922: Уотсон публикует THOR [«Загадка Торского моста»] в феврале. Упоминается, что «курьерская сумка» [“dispatch box”???] Уотсона находится в лондонском банке, но самого доктора мы по-прежнему вольны представлять живущим в Суссексе. Мы также узнаем, что у Холмса теперь есть время на такие чудовищные, низкие поступки, как уничтожение заметок о неопубликованных расследованиях. Ужасно.

1923: CREE [«Человек на четвереньках»] печатается в январе. Уотсон сообщает, что «мы, наконец, получили разрешение» опубликовать эту историю. Ах, сколько счастья приносит одно коротенькое «мы»…

1924: SUSS [«Вампир в Суссексе»] печатается в январе. Дело о преданной любви и о том, как Холмс возится с малышами. Но ничего о будущем.

3GAR [«Три Гарридеба»] в «Collier's» в октябре, в «Стрэнде» в январе. Помимо всего прочего в этом рассказе, от чего так и тянет пуститься в пляс, там Уотсон описывает себя в настоящем времени как «партнера и доверенное лицо» Холмса, хвастается, как Холмс отказался от рыцарства, и рассказывает о привычке Холмса не вылезать из постели целыми днями (!), и все это в первых двух абзацах. Ясно, что у ребят все замечательно.

1925: ILLU [«Знатный клиент»] публикуется в феврале и марте, и, да, счастье не скудеет. Для него даже есть основания в тексте! ILLU начинается с упоминания, что Уотсон, в конце концов, получил разрешение напечатать его, уговаривая Холмса «в десятый раз за десять лет». Если Уотсон мог спокойно приставать к Холмсу с просьбами о публикации все эти десять лет, то вполне очевидно, что между ними все наладилось во время LAST или вскоре после него. Что касается настроения самого рассказа, то разве можно устоять перед таким началом собственно повествования, как «турецкая баня – наша с Холмсом слабость»? XD

1926: В этом году опубликованы три рассказа, начиная с 3GAB [«Происшествие на вилле «Три конька»] в октябре. В нем нет ничего для нас особенно примечательного; как уже было сказано выше, настроение там немного неловкое, но в целом Холмс и Уотсон довольно близки. Ничего о будущем.

Дальше, в ноябре, Холмс впервые пробует себя в качестве писателя в BLAN [«Человек с белым лицом»], который весь усеян очаровательными отступлениями, и одно из самых чудесных из них: «он [Уотсон] обладает присущими только ему особенностями, о которых обычно умалчивает, когда с неумеренным пылом описывает мои таланты». Ыыыы! Эм, ну да, здесь видим еще одно подтверждение (как будто и так было мало), что Холмс и Уотсон сейчас – лучшие друзья: «Вот уже сколько времени он уговаривает меня описать одно из моих дел», например, откуда следует, что они «уже сколько времени» очень близки.

А дальше – LION [«Львиная грива»] в декабре, который, если честно, меня пугает до смерти. Все эти разговоры об одиночестве (см. 1907 год) еще можно понять, и если Холмс пишет при хороших отношениях в настоящем, как бы «знаешь, как я тогда по тебе скучал?» Но есть одно предложение в настоящем времени: «И в моем маленьком владении хозяйничаем только я с моей экономкой да пчелы», - которое губит все мои счастливые теории. Я стараюсь уговорить себя, что Холмс вряд ли счел бы разумным упоминать, что Уотсон теперь живет с ним, и чаще всего мне это удается. Но не могу не упомянуть этого из интеллектуальной честности.

1927: Последние три рассказа, все - авторства Уотсона, появляются в этом году. RETI [«Москательщик на покое»] публикуется в январе, но не содержит никаких упоминаний о суссекских временах. Холмс, правда, называет там Уотсона «неоценимым».

VEIL [«Дело необычной квартирантки»] в феврале. Холмс и Уотсон, как бы то ни было, оба живы и общаются: «мистер Холмс уполномочил» Уотсона пригрозить кому-то, замешанному в деле о «политическом деятеле, маяке и дрессированном баклане». И то, как Уотсон говорит о «ежегодных хрониках» их расследований, которые мне кажутся синонимом каталога Холмса, поддерживает предположение, что доктор живет в Суссексе.

И последнее по счету, но не по значению, SHOS [«Загадка поместья Шоскомб»], март 1927-го, не содержит никаких намеков на последующие годы.

*******************************

ИТАК, общая картина мне видится следующим образом: Холмс удаляется от дел в конце сентября 1903-го, по не слишком ясным причинам, которые, если начистоту, могут иметь отношение к закату его карьеры; мы знаем из NORW [«Подрядчик из Норвуда»], что Холмс полагает, что «чувство меры - качество, необходимое истинному художнику», и слова Уотсона в SOLI [«Одинокая велосипедистка»] вроде бы подтверждают, что с началом нового века дела пошли хуже. Кажется несомненным, что Уотсон остается в Лондоне, во всяком случае, на первых порах. На первом году после их расставания, пока печатаются рассказы из «Возвращения», все между ними кажется спокойным, но где-то между декабрем 1904-го и июлем 1907-го – об этом периоде мы не слышим почти ни одного словечка – что-то пошло не так, и Уотсон «почти исчез с [моего] горизонта» [LION «Львиная грива»]. Дальше могло быть (а могло и не быть) время получше, начинаясь не раньше 1908-го и оканчиваясь не позже середины 1911-го, но и за, и против этого почти нет доказательств; лучшим аргументом «за» является публикация Уотсоном BRUC [«Чертежи Брюса-Партингтона»] и DEVI [«Дьяволова нога»], настроение в них обоих вполне теплое. В любом случае, к декабрю 1911-го тучи опять застилают горизонт. Это подводит нас к расставанию минимум на два года на время миссии Алтамонта, и в этот период Холмс и Уотсон не видятся и, очевидно, не общаются никаким иным способом, хотя оба получают вести друг о друге от неизвестных третьих лиц. Но, однако, в LAST [«Его прощальный поклон»] разрыв наконец-то исцелен, и нет причин полагать, что когда-нибудь он произойдет снова. Мы знаем из предисловия к сборнику LAST, что Холмс вернулся в Суссекс после событий одноименного рассказа. Однако нет никаких указаний, где Уотсон живет после этого, кроме, признаемся, расплывчатого упоминания «ежегодных хроник» в VEIL [«Дело необычной квартирантки»], так что где все это время проводит Уотсон - на фронте или в Лондоне или в Суссексе – каждый волен решать сам. Их отношения, бесспорно, очень близкие после 1914-го, и, как кажется, остаются теплыми все дальнейшие годы.


В комментариях к этому анализу были высказаны тоже довольно любопытные мнения, я решила перевести самые интересные рассуждения.


Rabidsamfan:
Лично моя теория насчет «пенсии» Холмса: что он в конце концов доигрался со своим здоровьем, а Уотсону надоело приставать к нему со своими советами, и он занялся практикой, чтобы доказать: черт возьми, я хороший доктор. Что какая-то жена была – в этом мы можем верить Холмсу, но была ли это жена Уотсона - я отнюдь не уверена.

Janeturenne:
Мне нравится идея, что у Холмса были проблемы со здоровьем, и я уверена, что Уотсон остался в Лондоне частично потому, что хотел доказать, что он может жить сам по себе, а не только в тени Холмса. Что касается жены… я сначала пыталась целиком отрицать эту возможность, но сейчас склоняюсь к тому, что она все-таки была, но промелькнула и снова исчезла с горизонта очень быстро: они поженились в самом конце 1902-го, а к лету или ранней осени 1903-го все закончилось (так или иначе). По тексту мне это видится наиболее правдоподобным, но по поводу психологии я в недоумении.

Rabidsamfan:
Как я уже сказала, мне кажется, Уотсон разобиделся и завел интрижку. Но разошлись они даже не из-за жены, а из-за какого-то кризиса в отношениях с Холмсом. В конце концов, ведь даже когда он был женат на Мэри, он продолжал заходить на Бейкер-стрит.

У меня, на самом деле, довольно мрачная теория по поводу LION [«Львиная грива»]. Я думаю, Холмс писал, что живет один в доме, потому, что Уотсон умер, либо лежал в больнице, откуда уже не вернулся. Последние три рассказа были написаны раньше, и Холмс послал их в «Стрэнд», только когда понял, что Уотсон уже не сможет этого сделать.

Rabidsamfan:
Может быть, со Стэкхерстом Холмс пытался доказать себе, и заодно Уотсону, что он и сам может взять и завести роман. Отсюда несколько лет раздражения и прощупывания почвы.

Но после войны, я думаю, она все изменила. Так много людей погибло, и в сражениях, и в эпидемии 1918-го, что, мне кажется, они оба решили, что не хотят больше терять время впустую.

Daylyn:
Ладно, у меня сейчас такая теория, что Уотсон действительно женился еще раз, чтобы отвести подозрения от их отношений с Холмсом. К началу нового столетия детективы – друзья Холмса из Скотленд-Ярда стали уходить в отставку, новые люди получали повышения в должности и были менее склонны выслушивать «этого старика» Холмса. Я думаю, Холмс или Уотсон где-то проговорились, и их жизнь приняла неприятный оборот, они боятся, что какой-нибудь чересчур усердный новичок слишком бурно отреагирует и начнет задавать очень неудобные вопросы.

Так, и еще я считаю, что Холмс отнюдь не обрадован решением Уотсона снова жениться (и вернуться к медицинской практике), даже если это ради их безопасности. Я думаю, Холмс еще какое-то время продолжает работать, но он стареет, у него не та реакция, как ему кажется, что была когда-то, и преступники становятся опаснее (3GAR). И, к тому же, он не может вытерпеть женитьбу Уотсона, и вид их пустых комнат на Бейкер-стрит каждый день гложет его понемножку.

Холмс уходит от дел и переезжает в Суссекс. Уотсон сразу же начинает печатать свои рассказы, потому что он всегда тоскует без Холмса. Я совершенно согласна, что у них есть хорошие и плохие моменты в отношениях за весь следующий период.

Я думаю, Уотсон навещает его иногда, Холмс пытается заставить его ревновать к своему новому суссекскому другу, и они оба боятся подозрений. Несколько напряженных лет проходит таким образом, и Холмс начинает свою работу шпионом. Я думаю, у них время от времени продолжается связь, но оба нервничают, и им это не приносит радости.

Начинается Первая мировая, Уотсон возвращается на службу (я считаю, что его часть размещена в госпитале Королевы Виктории в Нетли [Royal Victoria Hospital in Netley], потому что мне безумно нравится симметрия: он и начинает, и заканчивает там свою военную карьеру). Холмс работает шпионом все это время (британская разведка – или как она тогда называлась – многократно разрастается за время войны). Я думаю, Майкрофт тоже участвует в шпионаже (может быть, как глава сети или, во всяком случае, как человек наверху, который разбирает всю полученную информацию).

Так, и моя личная теория заключается в том, что во время войны жена Уотсона уезжает к своей сестре в Америку, встречает мясника в Нью-Джерси, влюбляется и посылает Уотсону уведомление о разводе (я слышала что-то насчет того, что в западных Штатах было очень просто развестись тогда…). Ну да, я знаю, что у меня нет абсолютно никаких обоснований для этой теории. Но она мне нравится.

После войны Уотсон возвращается в Лондон, Холмс – в Суссекс, но через несколько месяцев Уотсон снова съезжается с Холмсом, выходит на пенсию и сочиняет поэмы пишет новые рассказы.

Во время LION Холмс обиженный и злой, потому что Уотсон уехал, чтобы навестить старого армейского товарища (которому, наверное, стало плохо).

А потом они живут долго и счастливо… только немножко ругаются иногда.

Э-э… ага, я знаю, что у меня нет никаких доказательств для всего этого. Но это не мешает мне бредить в горячке верить, что это хорошая теория.

Janeturenne:
Что касается жены Уотсона, я не могу решить: то ли я считаю, что она была значительно моложе него и сбежала с другим (скорее всего, по расчету Уотсона), то ли она умерла при родах. То ли она совсем не существовала. Зависит от того, с какой ноги я встану с утра.

Blackletter:
Я перечитывала этот пост, и мне в голову пришла такая сумасшедшая мысль: когда Холмс говорит «housekeeper» [экономка, но не подразумевается пол] – это иносказательно «Уотсон». Потому что Холмсу наплевать, даже если в доме полный бардак.

Может быть, это даже ирония. «Старая экономка», где «старый» = «рядом со мной уже очень давно», как старый друг, а «housekeeper» [досл. сторож, хранитель дома], house = home = Holmes, значит, «хранитель Холмса». А кого еще Холмс будет называть своим старым хранителем, кроме своего друга, компаньона, доктора, биографа и партнера – Уотсона?

Puokki:
Если говорить о DEVI, я всегда думала, что телеграмма «почему не написать о Корнуэльском ужасе - самом необычном случае в моей практике» на самом деле значит «он заговорил об этом за завтраком», а «решительно не понимаю, что воскресило в его памяти это событие» значит, что Уотсон несколько часов изводил Холмса, не почувствовал ли тот (очень запоздалого) последействия от radix pedis diaboli. Единственное, что смущает меня, почему Холмс говорит «в моей практике», а не в «нашей», как следовало бы ожидать, если у них сплошная дружба.

Но если быть реалистичной (странное желание при разговоре о вымысле), я думаю, что их отношения были очень неровными. Сначала размолвка при первой женитьбе, которая могла привести, пусть не она одна, но все же, к рейхенбахскому провалу. Потом Холмс вернулся и они просто счастливы, что у них есть второй шанс (Мэри совершенно забыта). Их медовый месяц длится несколько лет. Потом они начинают вспоминать, в чем были проблемы, и Уотсон переезжает, опять пытаясь жить самостоятельно, а не в тени Холмса. Может быть, это включает и вторую женитьбу, но я думаю, она была очень непродолжительной, и они оба поженились очень поспешно, оба искали того, что другой дать не мог. Потом Уотсон посвящает себя медицинской практике.

Холмс и Уотсон начинают скучать друг о друге, но довольствуются редкими встречами и телеграммами (свидания всегда очень неловкие, но заканчиваются очень по-дружески, а потом Уотсон возвращается домой и вспоминает, какой сволочью может быть Холмс). Наверное, оба пытаются все это исправить, но, так или иначе, ничего не происходит, и, как ты и говоришь, время от времени у них бывают и хорошие, и плохие моменты. Потом приходит Первая мировая, и Холмс отправляется шпионить, не сказав ни слова, а Уотсон сердится, что он ничего не отвечает, и обижается, и не дает себе труда постараться что-нибудь про него разузнать. Потом Холмс возвращается домой, и Уотсон кричит «где же ты был все это время», и все становится на свои места, и они счастливо живут в Суссексе и умирают в один день.

@темы: ШХ

---

ежедневная порция трека

Мне надоело мучить несчастную песню Анны Герман - "Эхо любви". В результате получится вот такой сопливый очень сентиментальный пересказ (отдельных сцен из) 1 и 3 фильмов.

UPD: как и просили, ссылка на закачку: "Эхо любви" (13 мб)

Давненько мы не брали в руки англо-русский словарь.
Понимаю, что на эту тему уже многое сказано, но это небольшое... хм, эссе? автора ArsenicSands (которую вообще нельзя не любить, она прекрасная), как мне кажется, добавляет несколько новых красок в палитру наблюдений за Деккером и Айлией из первого фильма Звездного Пути.
Оригинал здесь. А я даже перевод накатала:
__________________________________________________________________________________________________________

Вкратце об отношениях: Деккер и Айлия

Деккер - молодой и многообещающий капитан звездолета, у которого украли его возлюбленную Энтерпрайз и посадили другого человека в ее капитанское кресло. Он обладает классической красотой, упрям и не проявляет большого уважения к старшим его по званию офицерам, если они вмешиваются в его отношения с кораблем. Тем не менее, он талантлив и храбр, умеет принимать решения в сложных обстоятельствах и готов пожертвовать собой ради общего блага.

В первом фильме Звездного Пути два человека погибают в несчастном случае с транспортером. Одним из тех, кто в результате замещает их, оказывается давняя знакомая Деккера - лейтенант Айлия. Они расстались несколько лет назад при невыясненных обстоятельствах, знают друг друга много лет. Айлия - инопланетянка, обладающая необычными способностями влиять на разум других людей. Она появляется на командирском мостике - к огромному изумлению Деккера. Деккер выглядит очень взволнованным и пытается обратить на себя ее внимание. Но они оба должны выполнять свою работу на корабле, и угроза ВиДжера надвигается все ближе, поэтому их общение ограничено несколькими небольшими сценами на экране.

К ужасу Деккера, ВиДжер захватывает контроль над разумом Айлии. Айлия даже говорит, что она связана с ВиДжером. Теперь Деккеру приходится иметь дело с холодным, логичным автоматом - бледной копией того человека, кого он знал - и хотя какие-то черты прежней Айлии проскальзывают в ней, у всех остается много сомнений по поводу целей и даже натуры этой новой Айлии. Деккер сильнее, чем кто-либо на корабле, верит в то, что прежняя Айлия не исчезла, и он изо всех сил старается напомнить ей прежние чувства, но все же оставаясь в рамках, которые диктует ему долг.

Соединяясь с ВиДжером, Айлия едва не погибает, но в конце концов Деккер и Айлия снова оказываются вместе. В то же время, то, каким образом Родденберри решил изобразить их отношения в фильме, само по себе любопытно. Если следовать произносимому тексту, в нем нигде не предполагается большее, чем исключительно платонические отношения. Они встретились в Звездном Флоте, и, видимо, сблизились из-за общего интереса к вымышленной настольной игре на двоих, где Айлия обычно выигрывала. Мы ни разу не видим, чтобы они целовались, и никто не называет их влюбленными. На самом деле, единственное слово, которое употребляется для описания их отношений - "дружба". Самое большее, что нам показывают - как они держатся за руки, и то недолго. Когда мы видим их вместе в конце фильма - то, во всяком случае, явным образом это только эмоциональная близость.

Но многие фанаты утверждают, что в их отношениях есть романтический и/или чувственный подтекст. Например, один раз, когда Айлия очнулась от власти ВиДжера, она поворачивается к Деккеру и называет его по имени - Уилл - словно они остались одни во всей вселенной - хотя несколько врачей с тревогой наблюдают за ними. Когда они держатся за руки, слегка касаются друг друга, за всем этим чувствуется что-то более глубокое, как и в их преданности друг другу. Сцена, где они воссоединяются после всего пережитого, скорее всего, является самым сильным свидетельством в пользу подобных догадок.

На протяжение фильма разногласия между ними тоже довольно понятны - остались горькие воспоминания с тех времен, когда они расстались, и они оба не уверены, что другой про это думает. Деккер, несмотря на свою очевидную привязанность к Айлии, вынужден использовать ее, чтобы больше узнать о ВиДжере. Его не раз предупреждают окружающие, что он не может доверять этой новой Айлии так же, как он верил прежней. И все же это не гасит его отчаянного желания вернуть Айлию.

Что можно сказать, основываясь на этих фактах? Они влюбленные или друзья?
__________________________________________________________________________________________________________

Если вы определились с ответом, переходите к следующему разделу...
__________________________________________________________________________________________________________

Вкратце об отношениях: Кирк и Спок

Кирк - молодой и многообещающий капитан звездолета, у которого украли его возлюбленную Энтерпрайз и посадили другого человека в ее капитанское кресло. Он обладает классической красотой, упрям и не проявляет большого уважения к старшим его по званию офицерам, если они вмешиваются в его отношения с кораблем. Тем не менее, он талантлив и храбр, умеет принимать решения в сложных обстоятельствах и готов пожертвовать собой ради общего блага.

В первом фильме Звездного Пути два человека погибают в несчастном случае с транспортером. Одним из тех, кто в результате замещает их, оказывается давний знакомый Кирка - коммандер Спок. Они расстались несколько лет назад при невыясненных обстоятельствах, знают друг друга много лет. Спок - инопланетянин, обладающий необычными способностями влиять на разум других людей. Он появляется на командирском мостике - к огромному изумлению Кирка. Кирк выглядит очень взволнованным и пытается обратить на себя его внимание. Но они оба должны выполнять свою работу на корабле, и угроза ВиДжера надвигается все ближе, поэтому их общение ограничено несколькими небольшими сценами на экране.

К ужасу Кирка, ВиДжер захватывает контроль над разумом Спока. Спок даже говорит, что он связан с ВиДжером. Теперь Кирку приходится иметь дело с холодным, логичным автоматом - бледной копией того человека, кого он знал - и хотя какие-то черты прежнего Спока проскальзывают в нем, у всех остается много сомнений по поводу целей и даже натуры этого нового Спока. Кирк сильнее, чем кто-либо на корабле, верит в то, что прежний Спок не исчез, и он изо всех сил старается напомнить ему прежние чувства, но все же оставаясь в рамках, которые диктует ему долг.

Соединяясь с ВиДжером, Спок едва не погибает, но в конце концов Кирк и Спок снова оказываются вместе. В то же время, то, каким образом Родденберри решил изобразить их отношения в фильме, само по себе любопытно. Если следовать произносимому тексту, в нем нигде не предполагается большее, чем исключительно платонические отношения. Они встретились в Звездном Флоте, и, видимо, сблизились из-за общего интереса к вымышленной настольной игре на двоих, где Спок обычно выигрывал. Мы ни разу не видим, чтобы они целовались, и никто не называет их влюбленными. На самом деле, единственное слово, которое употребляется для описания их отношений - "дружба". Самое большее, что нам показывают - как они держатся за руки, и то недолго. Когда мы видим их вместе в конце фильма - то, во всяком случае, явным образом это только эмоциональная близость.

Но многие фанаты утверждают, что в их отношениях есть романтический и/или чувственный подтекст. Например, один раз, когда Спок очнулся от власти ВиДжера, он поворачивается к Кирку и называет его по имени - Джим - словно они остались одни во всей вселенной - хотя несколько врачей с тревогой наблюдают за ними. Когда они держатся за руки, слегка касаются друг друга, за всем этим чувствуется что-то более глубокое, как и в их преданности друг другу. Сцена, где они воссоединяются после всего пережитого, скорее всего, является самым сильным свидетельством в пользу подобных догадок.

На протяжение фильма разногласия между ними тоже довольно понятны - остались горькие воспоминания с тех времен, когда они расстались, и они оба не уверены, что другой про это думает. Кирк, несмотря на свою очевидную привязанность к Споку, вынужден использовать его, чтобы больше узнать о ВиДжере. Его не раз предупреждают окружающие, что он не может доверять этому новому Споку так же, как он верил прежнему. И все же это не гасит его отчаянного желания вернуть Спока.

Что можно сказать, основываясь на этих фактах? Они влюбленные или друзья?
__________________________________________________________________________________________________________

@темы: Стар Трек

---

все подряд, чтобы много места не занимать

Я забыла сказать: здравствуйте,  Verit! Спасибо за добрые слова
Вот вам чуточку рейтинговая К/С картинка:

((с) by jou)
(ЗЫ: не могу передать, как я люблю эту художницу, не в последнюю очередь за то, что она рисует Kirk/Spock Prime)

дальше о неожиданных единомышленниках

Читала я тут рекомендации, как писать мини-сочинения в егэ по русскому. И нашла любопытный разбор сочинений (плюс перловка) по одному тексту (откуда он взят, к моему огромному сожалению, не указано). Преподаватель описывает его таким образом:
«Смысл текста-то был не такой и темный: раненый разведчик может жить спокойно, у него все есть, он в безопасности. А он просит своего боевого командира помочь ему вернуться в часть, потому что война еще не кончилась и ему совестно отсиживаться в тылу. Значит, какой мы можем задать вопрос? Почему он так поступает? Действительно, почему? Потому что есть долг перед страной и товарищами. Есть относительное благополучие, которым можно и похвастаться, но от него-то боец и отказывается, потому что спокойно на мягкой перине ему не дает спать совесть.»
«Мы видим, что большая часть текста – письмо.»
Далее приводится много различных нелепых (с акцентом на их неадекватности) цитат из работ школьников, а я переписываю те, которые меня сильнее всего поразили. Без комментариев.
«Основной проблемой текста стала разлука Аниканова с Травкиным.»
«Автор показывает проблему расстояния между товарищами.»
«Проблема личной жизни.»
«Проблема нежного отношения друг к другу.»
«Описана проблема, возникшая между двумя людьми: лейтенантом Травкиным и офицером Аникановым.»
«Я приведу пример: Ромео и Джульетта. Они были из враждующих семей, но они хотели быть вместе и они были вместе. Так почему же Иван Васильевич не может быть со своими однополчанами?»
«Жизнь, в которой все есть, нет только товарища Травкина. Позволило мне понять, как переживают герои, как им сложно вспоминать те дни, когда они были вместе, чем они являлись друг для друга до разлуки, в каких отношениях они находились.»
После этого хочется сказать: ребята, идите к нам! В большом жестоком мире такой образ мыслей не ценится. А здесь вам помогут, отогреют, приласкают. Самородки вы наши. Вот так кто-то открывает для себя слэш – в пейринге Аниканов/Травкин. Нет, ну как гордо звучит-то!


Еще обнаружилось маленькое, но гордое движение на дайриках за пропаганду фемслэша. У них, помимо прочего, есть вот такой чудесный баннер:

И не могу не порекомендовать короткий и очень необычный фик по сказке братьев Гримм, Беляночка/Розочка. Это гениальный метакомментарий на тему first-time фанфиков и прекрасные сюрреалистичные мотивы наподобие стоппардовского «Розенкранц и Гильденстерн мертвы». «Иногда мне кажется, что мы почти что не существуем.»


И, наконец,

опять цитаты и поэзия

совершенно случайно увидела стихотворение Николая Гумилева «Память». Как всегда: именно то, что я давно и тщетно пыталась понять и высказать. О времени, и старости, и об ужасе изменений: «Но кто нас защитит от ужаса, который // Был бегом времени когда-то наречен?» (Ахматова).
Еще с удивительной ясностью осознала, что надо внимательнее (пере)читать Моэма, потому что он говорит совершенную арифметику, так что даже непонятно, как можно было этого когда-то не знать: "Любовь умирает. Величайшая трагедия жизни состоит не в том, что люди гибнут, а в том, что они перестают любить."
Это очень странным образом перекликается с замечательной строчкой из моего любимого К/Сного клипа на русскую песню «Взрывной волной»: "Моя любовь умрет со мной". Как-то это... правильно сформулировано.

Память.

Только змеи сбрасывают кожи,
Чтоб душа старела и росла.
Мы, увы, со змеями не схожи,
Мы меняем души, не тела.

Память, ты рукою великанши
Жизнь ведешь, как под уздцы коня,
Ты расскажешь мне о тех, что раньше
В этом теле жили до меня.

Самый первый: некрасив и тонок,
Полюбивший только сумрак рощ,
Лист опавший, колдовской ребенок,
Словом останавливавший дождь.

Дерево да рыжая собака -
Вот кого он взял себе в друзья,
Память, память, ты не сыщешь знака,
Не уверишь мир, что то был я.

И второй... Любил он ветер с юга,
В каждом шуме слышал звоны лир,
Говорил, что жизнь - его подруга,
Коврик под его ногами - мир.

Он совсем не нравится мне, это
Он хотел стать богом и царем,
Он повесил вывеску поэта
Над дверьми в мой молчаливый дом.

Я люблю избранника свободы,
Мореплавателя и стрелка,
Ах, ему так звонко пели воды
И завидовали облака.

Высока была его палатка,
Мулы были резвы и сильны,
Как вино, впивал он воздух сладкий
Белому неведомой страны.

Память, ты слабее год от году,
Тот ли это или кто другой
Променял веселую свободу
На священный долгожданный бой.

Знал он муки голода и жажды,
Сон тревожный, бесконечный путь,
Но святой Георгий тронул дважды
Пулею не тронутую грудь.

Я - угрюмый и упрямый зодчий
Храма, восстающего во мгле,
Я возревновал о славе Отчей,
Как на небесах, и на земле.

Сердце будет пламенем палимо
Вплоть до дня, когда взойдут, ясны,
Стены Нового Иерусалима
На полях моей родной страны.

И тогда повеет ветер странный -
И прольется с неба страшный свет,
Это Млечный Путь расцвел нежданно
Садом ослепительных планет.

Предо мной предстанет, мне неведом,
Путник, скрыв лицо; но все пойму,
Видя льва, стремящегося следом,
И орла, летящего к нему.

Крикну я... но разве кто поможет,
Чтоб моя душа не умерла?
Только змеи сбрасывают кожи,
Мы меняем души, не тела.

@темы: поэзия, другие фандомы, ПЧ

---

"Царь" - впечатления

В кино мы ходили на «Царя» Павла Лунгина. Мне, извините, надо было высказаться, и как-то жалко оставлять этот поток сознания пылиться в текстовом файлике. Я хочу поговорить об этом – хоть с кем-нибудь – и хочу сходить на фильм еще раз.

"Царь" - это по-настоящему хороший фильм. Не относительно кого-нибудь. Я человек темный, об Эйзенштейне с Тарковским никогда не слышала, так что говорю, как запомнилось.
Это, во-первых, проблема "absolute power corrupting absolutely" (абсолютная власть развращает абсолютно). Психологический вес самодержавной власти раздавит (почти) любого, а Иван уже и в начале фильма явно психически нездоровый человек. И болезнь - грех - беда его только усугубляется. И мне до слез, до истерики жалко то живое, что еще остается в глубине его души.
Философский вопрос о неизбежном моральном релятивизме любой власти только намечается, но не имеет возможности развернуться в полную силу.
Капитан Кирк - идеальный командир - и то сгибается под весом своей ответственности (см. поразительную Istannor), а единоличная почти божественная власть в окружении льстецов - это кошмар. Много и других вопросов обходится "по касательной", и думать есть о чем - очень о многом. Это "кусок жизни", каждый в нем видит свое "отражение", находит, что касается его сердца. И многие находят, пусть и разное.
Помимо ужаса власти, это фильм о любви. Я знаю, слэш меня чудовищно испортил, но смотреть на настоящие отношения теперь всегда душа радуется. Слэша там, конечно, нет и не обязательно - если о "физике". Но вот духовная связь между двумя героями - всё, всё о ней. Царь Иван и его друг детства Филипп, призванный из монастыря и положенный в сан митрополита. Хочется опереться, хочется кому-то верить, как себе, хочется слышать правду. И все же неизбежен неизбывный трагизм финала, что эта связь, эта последняя остающаяся человечность - недостаточна для того, чтобы вытащить царя из омута. Все нити рвутся, и добро гибнет, и зло торжествует.
Филипп, конечно, да, условно-идеальный человек, но не мешает ему это быть живым. И он поэтому должен, обязан, не может не попытаться помочь царю - но его неудача, скорее всего, неизбежна. А Ивана мне жалко до слез.
Дальше могу восхищаться отдельными сценами (они бесподобно сильны), но сюжет вечен, как жизнь и смерть, и очень прост.
Символизма и мистики и суеверий много, но ни разу не через край. И Янковский играет так естественно, так близко и просто, а Мамонов - такой сумасшедший и исковерканный. И через далекое - Русь 16-го века - они говорят нам о близком и понятном. Может быть, кое-где заметно "переключение режимов речи", но совершенно простительно.
Они ведут спор о власти. И Филипп слушает, спорит, и искушается, и отвергает искушение, и проигрывает царя. А Иван мне показался гораздо более цельным человеком, чем говорят обычно: днем грешил, ночью каялся. Во многом он таким видел свой долг перед Богом и страной и не мог разрешить ни врожденных власти, ни созданных им противоречий (в силу уже глубокой паранойи и прочих психич.расстройств и общей развращенности).
А как он в конце все-таки едет каяться перед Филиппом. Зная, что не может надеяться на прощение. Зная, что предаст, как Иуда. Он молится не святому, не мученику, не священнику - он хочет увидеть человека, с которым когда-то его связывало что-то хорошее - последнее чистое и хорошее в его жизни. А Филипп и не может, и не должен прощать его как человек - только как христианин. И этого так ужасно недостаточно. И никак не может быть по-другому. Это трагедия.

До того, как все это написать, даже ни одной сцены не пересмотрела. Только зацепила глазом одну фразу, с которой совершенно согласна:
"Это не исторический фильм. Это не проповедь. И тем более, это не аллюзия на современность.
Это картина, которая оправдает кинематограф нулевых. Картина вне времени."

Я просто вижу и заранее принимаю, что они страстно верят в некоторые очень далекие и непонятные мне вещи. И начинаю искать точки пересечения - которых оказывается много.

Дьявол с Богом борется, и место битвы - сердце человеческое.

Дальше - кучи интересных цитат, отовсюду понемножку, в попытках разобраться в образах героев.

Павел Лунгин (отсюда):
Конечно, это вопрос о власти и Боге. Это вечная проблема: кесарю кесарево, Богу Богово. Власть трудно соединяется с христианской мифологией и идеологией. Изначальное противоречие есть в любом государстве, которое соприкасается с душой верующего человека. Грозный — идеальный защитник власти, он в этом смысле язычник, еретик, поклоняющийся богу власти. Там есть фраза, которую я взял из его писания: «Да, как человек я грешен, но как царь — праведен». А позиция Филиппа в том, что царь ты или не царь, но если ты человек, то ты или праведен, или грешен, здесь нет двойного счета. Кстати, так получилось, что сегодня я был в Кремле, как член Общественной палаты, и сидел за одним столом с Патриархом. Мы с ним много говорили о противоречии власти и веры, он его хорошо понимает, он говорит, что европейцы закладывают христианское понятие добра и зла в законы. Они в законы закладывают компромисс между государством и личностью. Он верит в этот способ. А вообще, это то противоречие, с которым мы живем, так же как противоречие между богатством и бедностью. Разрешая эти противоречия, этот парадокс вечный, общество развивается. Я думаю, что не надо этого бояться, надо просто осознавать.
Я считаю, что момент в истории Грозного, когда он был вынужден убить митрополита, чтобы самому стать богом на земле, является ключевым и центральным в его восхождении к абсолютной власти.
Этот фильм житийный, он сделан в основном по житиям святых. Грозный говорит цитатами из Грозного, а Филипп цитатами из Филиппа. Довольно мало было придумано диалогов. Даже их споры мы брали из посланий Грозного Курбскому, из покаяний Грозного и так далее. Мне в этом фильме хотелось отойти от привычной серости, что нет добра и зла, что все более серое или менее серое, я хотел вернуться в мир, где есть черное и белое. На концепт русской власти Грозный наложил некоторую матрицу обидчивого, подозрительного, требующего любви и поклонения, недоверчивого безумия. Какие сложности нужны, чтобы оценить, что потоки людской крови, которые он проливал, — это более сложно, чем нам кажется, чтобы усложнить, может, надо оправдывать зло? Я не знаю, мне не хотелось. Мне показалось, что простой, ясный житийный подход будет более мифологичен. Это же, по сути, попытка создания мифа.
Параллелей с XXI веком, наверное, почти нет, есть параллели с XX веком. Они, в общем-то, очевидны. С XXI веком объединяет то, что Россия по-прежнему не имеет исторического сознания. Она осмысляет себя через мифы. Один из самых сильнейших русских мифов, что России нужна крепкая, злая, жестокая власть, что без нее она жить не может. Этот тот миф, который все время возносит и Сталина, и Грозного, и Петра Первого в лучшие цари, будто Россия не могла бы без них выжить. Миф разрушить невозможно, но я хотел бы внедрить в него миф о митрополите Филиппе, потому что Грозные не одиноки и Сталины не одиноки. Вот была пара — Грозный и Филипп, и вместе они составляют Россию. Иначе она давно погибла бы.

Ребята-воеводы, которые верят, что должны оговорить себя ради царя - это еще на один уровень вверх после антиутопий, Оруэлла и прочих. И племяник Филиппа, который на него лгать отказывается - какой героический странный непонятный поступок.

Пётр Мамонов: «…главное, хотел, чтобы его больше всех любили. Он ведь войско целое создал, специальное, чтобы его любили. Он даже так хотел, чтобы его любили, что иногда сам Бога забывал любить».

Консультантом на съемках был профессор ПСТГУ Александр Дворкин:
Показан духовный рост святителя, его восхождение на все более высокие ступени святости. Вначале он колеблется, не знает, как поступить. Надо остановить зверства, но допустимо ли противоречить царю? Человек своего времени, митрополит верит в необходимость и спасительность монархии, ее божественное устроение. Но постепенно он решает, что не имеет права молчать, хотя понимает, что, обличая царя, обрекает себя на мученическую кончину. Раз не может уберечь свою паству, которую казнят, то должен разделить ее судьбу, вместе с ней взойти на Голгофу. Очень интересно следить за его ростом, осознанием себя, своего долга.
– Почему же митрополит Макарий еще мог повлиять на него, а митрополит Филипп — уже нет? Когда произошел переломный момент, после которого архиерей перестал быть для Ивана Грозного авторитетом?
– Такого момента назвать нельзя. В конце жизни митрополит Макарий утратил влияние на царя и отошел от дел. Иван Грозный был впечатлительным человеком. Когда в его ранней юности произошли бунты, пожары, волнения, он воспринял их как кару за свои беззакония, тогда и начало сказываться доброе влияние митрополита Макария. Но даже тогда оно было относительным. Еще во время первого брака с Анастасией… Он всегда говорил, что она — единственная, кого он любил, и, не отрави ее бояре, все сложилось бы иначе (опять же версия об отравлении была создана им самим позже, чтобы стать оправданием его зверств). На самом же деле и при Анастасии его личная жизнь была далеко не безупречной, за что его упрекал митрополит Макарий. Даже тогда никто не мог его удержать в каких-то рамках. Человек своевольный, он, в конце концов, стал тяготиться опекой митрополита и возненавидел его.

Единственным, кто открыто выступил против опричнины и бессмысленной жестокости, был митрополит Филипп — игумен Федор Колычев. Судьба его печальна: он был низложен из митрополитов, а потом по приказанию царя убит Малютой Скуратовым. Лунгин считает, что этот исторический конфликт совершенно уникален. «Своим поступком он принес себя в жертву. Он прекрасно знал царя, они были достаточно близки. Совершенно шекспировская история — они хорошо знали друг друга и как бы даже дружили, хотя Колычев был старше. И он, конечно же, прекрасно понимал, что это значит — в Успенском соборе Кремля, прилюдно, при огромном скоплении людей сказать царю, что нет в России правды, что нельзя казнить без вины. Он сказал ему великую фразу: "Всему миру доказал ты, что ад мы несем в себе"».

О книжке, по которой фильм, здесь. Она другая:
Но мы попадаем под влияние кинообраза и уже не обращаем на это внимание.
А это очень важный момент. Иванов показал митрополита простым мужиком, который с детства был рядом с царем и прикрывал его. Он не собирался вставать во главе православной церкви, но не мог отказать царствующему другу детства. Однако, обостренное чувство справедливости, годы проведенные в отдаленном монастыре, восприятие жизни из того, детского мира, где он еще дружил с «другим» Иоанном не дают ему возможность поверить, что все стало совсем другим. (И нам совершенно не важно, что реальный митрополит Иоанну в отцы годился). Он пытается жить также, как раньше. Но это уже невозможно. И тогда он восстает против царя.

...А оказалось, этот царь Иван и есть лермонтовский Демон. И он соблазнил меня его пожалеть. Боже.

Николай Кофырин, как оказалось, не совсем сумасшедший. Говорит много разных хороших вещей. И фанфики пишет, милый.

"Иван Грозный, приглашает Филиппа Колычева стать митрополитом Руси, потому что предыдущий митрополит, не выдержав зверств опричнины, ушёл в монастырь. Митрополит приезжает в текущую кровью казнённых Москву, пытаясь спасти не души — людей от гибели. Филипп Колычев в исполнении Янковского религиозно менее фанатичен, чем Иван Грозный, в фильме он борется за своих родных и безвинно убиваемых, но больше словами и делами, а не молитвами. Митрополит укрывает у себя во дворе опальных воевод, которых после пыток и признания в измене, сам же будет судить. Он оспаривает власть царя в Храме, перед народом, совершая самый страшный грех — покушение на власть. Избитый на глазах у прихожан и заточенный в оковы митрополит не молится за спасение Руси или душ опричников, а только за самого себя, но именно на него снисходит благодать Божия."

It was strange to see him [tsar Ivan] happy, but he was very happy composing church music. They had a scene of him in bliss, with this strange smile on his face that looked almost like 'should I be enjoying this? or not?' He was always not sure what to feel or do... but he was playing the bells.

Что касается фанфиков - есть люди, мыслящие схожим образом :) О Боги, я ведь знаю, о чем там надо писать, и думаю, о чем не знаю - но писать-то я не могу, не умею. Напишите кто-нибудь, пожалуйста.

@темы: другие фандомы

---

Здравствуйте снова. Попытаюсь наверстать за все прошедшее молчание.

прасибя

Хм… не знаю, что-то подсказывает мне, что пропадать на месяц / три месяца / навсегда и не отвечать на письма / поздравления / комментарии – это невежливо. Откуда могли появиться такие нелепые мысли?
Перспектива залезть вконтакт кажется ужасающей.
Только теперь начинаю понимать, что такое семья. Это люди, о которых можно не думать полгода, а потом позвонить, встретиться, улыбнуться – и как будто так и надо, как будто все нормально.
А фандом – это для меня, очевидно, люди, которых видишь впервые в жизни и бросаешься в объятья, рассказывая взахлеб о своей любви. И совершенно нормально, если это будет и последний раз в жизни.
В общем, это мой способ публично приносить извинения.

Д/р получился забавный: совершенно спонтанно отпраздновала в воскресенье. Сначала мы с хорошей знакомой сходили в кино, потом я на пару часов забежала к бабушке, а потом пошла в «Грабли», и мы болтали там о киркоспоках до посинения. Это было совершенно изумительно, удивительно и прекрасно.

Задумалась сегодня (почитав первый «выпуск» K/S Advent Calendar 2009**), как праздновать Новый Год. В прошлый раз я всем наврала с три короба и собралась гулять одна (и пла-а-акать), но оказалось, что сильно заболела. Так что провалялась неделю у бабушки, постанывая и читая «Обыкновенную историю» («а у ней всё желтые цветы на уме»). Сейчас как-то не хочется заводить волынку на тему «какая я нещастная», так что планирую поставить елку, украсить весь дом гирляндами и кушать с мамой мандарины. It is socially unacceptable not to have any friends, но сегодня я готова притворяться, что НГ – семейный праздник. И потом, все равно получится, что перевидаюсь с кучей хороших людей и радостных фанов (которые, вроде бы, тоже люди)). Так что, думаю, все будет хорошо :)
**кстати говоря, забавно: там два сегодняшних фанфика помечены как TOS и STXI, а читаются ровно наоборот (в смысле впечатления от диалога и т.п.) - 11 фильм всё перепутал...

Про Шерлока Холмса помню, жду с нетерпением фильма, и даже ботала чьи-то размышления по поводу, но К/С просто не хочет отпускать. Поживем – увидим.

По-прежнему пытаюсь прочитать все написанные за сорок лет фики по Треку – как можно догадаться, с переменным успехом. Даже завела себе страничку с закладочками: http://delicious.com/annun – очень удобный сайт. Если кому-то интересны мои рекомендации – пожалуйста.
Еще скроила на коленке шуточный клип по Амок Тайм. Скорей всего, смешно только мне, но пусть уж будет :)

под "Весеннее танго"

@темы: Стар Трек, последняя буква алфавита

---

1. Здравствуйте, дорогие ПЧ! И простите великодушно, что поздно приветствую, но я очень рада и польщена вашим вниманием
 Darth Sonne, вам достается старый Спок и не только. Это ужасное извращение, но так красиво нарисовано. Что вы думаете по этому поводу пейрингу?

***

(by jou)

 Sectumsempra., надеюсь, вы еще не видели чудесного комикса Dr.Watson's Inner Monologue (by Elina & Katri), поэтому вам картинку оттуда:

***

2. Здравствуйте всем. Больше постараюсь не пропадать так надолго. Жизнь - печальная штука. Слэшкон был так давно, но он был так прекрасен. Всех люблю (это правда!), когда-нибудь обязательно отвечу на у-мылы и далее в том же духе

и ещё

И еще, кстати и по секрету, мой ВМК катится к чёрту. В смысле ухожу навсегда всё. И я сейчас даже не шучу. Посмотрим, как дальше жить буду, но по-новому.

3. О важности графического изображения имён.

в контексте фандомов, конечно

Дело в том, что звуки, из которых состоит форма слова, могут связываться у нас в сознании с определенными эмоциями, приятными или неприятными. И если «настоящее» значение слова неясно, неизвестно, то эти ассоциации играют решающую роль. В частности, описаны эксперименты, в ходе которых испытуемым предъявлялись две картинки. На одной было изображено округлое добродушное существо, на другой — мохнатый (или колючий) зверь с рогами. Задание состояло в том, чтобы определить, кто тут жаваруга, а кто — мамлыга. Ответ, кажется, напрашивается сам собой. ((с) из какой-то умной книжки)
Изо всех моих фандомов можно подобрать чудесные примеры. Во-первых, совершенно кошмарно, что в имени Жавера на латинице первой стоит тонкая J (Javert), а на кириллице - разлапистая Ж. Графически в двух именах такая чудовищная разница, что симпатизировать "русскому" герою гораздо сложнее. Во-вторых,
I could hear in his voice that this was Geoffrey with a G; Cyril isn't the type to fall for a Jeffrey with a J, even if it was a false name.
(перевод: В его голосе я слышал, что это был Джеффри с буквы G; Сирил не из тех людей, кто втюривается в Джеффри с буквы J, даже если это всего лишь псевдоним.) ((с) из какого-то джустера; комментарии излишни.)
И, наконец, в-третьих: почему, вы думаете, слово t'hy'la на русском упорно транслитерируют как т'хи'ла, если многим известно, что правильное произношение, вообще-то, т'хай'ла? Потому что очень хорошо видно, что одно слово теоретически может существовать в природе, а вот другое - явный франкенштейн.
И даже, в-четвертых, вечный вопрос: Ватсон или Уотсон? Мне как-то оба варианта не нравятся, ибо "Уотсон" не читается, а "Ватсон" глуповато выглядит. Но все же склоняюсь к "Ватсону".

4.

чуть-чуть о Треке

Очень... подходящая цитата из "Собаки на сене":
(Диана)
Письмо я уношу с собой;
Мне перечесть его охота.
(Теодоро)
Но в нем нелепостям нет счета.
(Диана)
А я не вижу ни одной.
Абсолютно таким же образом я отношусь к Стар Треку. Досматриваю второй сезон, слэша становится угнетающе мало. Пытаюсь построить гипотезу, почему: то ли они поссорились, то ли, наоборот, стали спать вместе и успокоились, закончив с USTом. Может быть, просто фокус переместился на Споко-Маккоевские отношения (им, вероятней всего, совершенно сознательно, стали уделять гораздо больше экранного времени, чем К/С), потому хуже видно. Опять же, по какой причине простой сельский доктор стал пытаться разобрать Спока на винтики? То ли понять, что же Джим в нем нашел, то ли как-то повлиять на ситуацию... Должна сказать, что содрогаюсь от пейринга Спок/Маккой, но он так изящно ложится на некоторые эпизоды, если не снимать слэшерских очков.
Да, и еще нашла совершенно удивительную девушку Belmanoir (все, что она пишет о Треке - это чудо), которая привлекла мое внимание к одному вырезанному из первой полнометражки кусочку (восстановленному в режиссерской версии, которой я, к сожалению, не видела): загрузить отсюда, плачущий Спок. Имхо, самая убедительная, в философском плане, сцена из фильма. Ну и, конечно, любовь, на которую почти неприлично смотреть, тем более называть пейрингом.

@темы: Стар Трек, о языках, ПЧ

---

Волшебная песня

Давным-давно, в начале двадцатого века, английский поэт Джон Мейсфилд (John Masefield) написал стихотворение "Sea Fever". На русский язык его переводили несколько человек, но, по общему признанию, лучше всего это удалось С.Я.Маршаку.

"Морская лихорадка"

I must go down to the seas again, to the lonely sea and the sky,
And all I ask is a tall ship and a star to steer her by,
And the wheel's kick and the wind's song and the white sail's shaking,
And a grey mist on the sea's face and a grey dawn breaking.

I must go down to the seas again, for the call of the running tide
Is a wild call and a clear call that may not be denied;
And all I ask is a windy day with the white clouds flying,
And the flung spray and the blown spume, and the sea-gulls crying.

I must go down to the seas again to the vagrant gypsy life.
To the gull's way and the whale's way where the wind's like a whetted knife;
And all I ask is a merry yarn from a laughing fellow-rover,
And quiet sleep and a sweet dream when the long trick's over.

Морская лихорадка

Опять меня тянет в море,
где небо кругом и вода.
Мне нужен только высокий корабль
и в небе одна звезда,
И песни ветров, и штурвала толчки,
и белого паруса дрожь,
И серый, туманный рассвет над водой,
которого жадно ждешь.

Опять меня тянет в море,
и каждый пенный прибой
Морских валов, как древний зов,
влечет меня за собой.
Мне нужен только ветреный день,
в седых облаках небосклон,
Летящие брызги, и пены клочки,
и чайки тревожный стон.

Опять меня тянет в море,
в бродячий цыганский быт,
Который знает и чайка морей,
и вечно кочующий кит.
Мне острая, крепкая шутка нужна
товарищей по кораблю
И мерные взмахи койки моей,
где я после вахты сплю.


А сейчас я нашла на ютубе песню на эти стихи. Композитор и исполнитель - Michael Hogg.
Это настоящее, древнее волшебство.

some "research"; осторожно

"All I ask is a tall ship and a star to steer her by", - смутно знакомая строчка для многих англичан. Как поясняет их википедия (и как я узнала о Мейсфилде) - благодаря Стар Треку. Джим Кирк цитирует её дважды: в серии ТОСа "The Ultimate Computer" и в пятом фильме "The Final Frontier" (и эти слова говорят о Кирке больше, пожалуй, чем любые другие.) (Любопытно, кстати, это совпадение или нет.)

Ещё одна интересная подробность: в переводе новеллизации фильма ("Последний рубеж", М. Диллард, пер. Е.П.Лесниковой) используются стихи В.Ионова:
Прости, не хочу причинять тебе горя,
Но гулкое небо, но ветер в трубе…
Опять меня манит пустынное море,
Опять ухожу я навстречу судьбе.
А всё, что прошу я, как милости Божьей –
Так это надёжный корабль и звезда.
И курсом надежды, из тьмы бездорожий,
К тебе возвращусь я – уже навсегда.

Даже Гугл отказывается сообщать какую-либо информацию об этом переводе, о Лесниковой или об Ионове. Любопытно то, что, видимо, с их легкой руки несколько человек (в связи с Треком) стали распространять именно эти стихи. Которые, признаться честно, к оригиналу не имеют ни малейшего отношения. На тот случай, если кому-то не нравится Маршак, привожу ещё три варианта перевода (всё, что нашла). А для любимой строчки я бы все-таки выбрала "и всё, что мне нужно - высокий корабль, и свет звезды путеводной" М. Генина.
(К большому сожалению, никак не высказать по-русски, что для моряка корабль - живое существо, и женщина.)
UPD: я так и знала, что мы с переводчиками - идиоты. Высокий корабль, величественный, отважный?.. Tall ship - это, судя по всему, парусник. Ха-ха.

(пер. И. Кашкина)

Меня снова тянет в родные моря,
К просторному небу и морю;
И надо мне только - чтоб, в небе горя,
Руль направили звезды и зори,

И размах кормы, и маятник рей,
И ветром наполненный парус,
И мглистый туман на глади морей,
И мглистых рассветов пожары.

Меня снова тянет в родные моря,
Зовет меня голос прибоя.
Это дикий зов и властный зов,
И нигде не найти покоя;

И все, что мне надо, - ветреный день,
И вспугнутых чаек взвизги,
И взлет их с волны, и на льдине тюлень,
И разметанной пены брызги.

Меня снова тянет в родные моря,
К привольной бродяжьей жизни,
На путь гагар, на путь кита,
Где в лицо мне волна брызнет;

И все, что мне надо, - ядреный рассказ
И здорового смеха раскаты -
И спокойный сон, освежающий сон,
Когда с вахты смена снята.


(пер. М. Генина; найдено на самиздате)

Я должен выйти в море опять, в одинокость стихии свободной.
И все, что мне нужно - высокий корабль, и свет звезды путеводной.
И удары руля, и песня ветров, и трепет тугой парусины,
И серый туман на лице морском, и морщинистых волн седины.

Я должен выйти в море опять, на зычный призыв прилива.
Это дикий зов, это чистый зов, это зрелищно и красиво.
И все, что прошу это ветреный день, облака, что вверху проплывают.
И радужность брызг, и пенистость волн, и крики призывные чаек.

Я должен выйти в море опять, к изменчивой жизни бурлящей.
Где чайкам - воля, простор - китам, и ветер, что нож разящий.
И все, что прошу я - веселья клубок, как вечное круговращенье.
И спокойный, сладкий, чудесный сон, наградой по возвращеньи.


(пер. С. Скорик; опять спасибо самиздату)

И опять я душой в океан устремлен,
В одиночество серых небес,
Где под музыку ветра был шхуной вспоен
И согрет парусами надежд.
Мне немногое надо: дорогу китов,
Непокорный, упрямый штурвал,
Над цветущею пеной – хлопки парусов,
Вдохновенно рокочущий вал.

И опять я душой в океан устремлен,
Я к родному истоку приник,
Где ликующим, звонким прибоем вспоен
Был под чаек пронзительный крик.
Мне немногое надо: полет облаков,
Пляску брызг над зеленой волной,
Да веселые лица друзей-моряков,
Да звезду над моей головой.

И опять я душой в океан устремлен.
В зыбкой дымке рассветная дрожь.
Я бескрайним соленым простором пленен,
Где ветра, как отточенный нож.
За бродяжьей, цыганской звездою пойду,
И не надо награды иной:
Раздели со мной вечер и эту звезду,
Сладкий сон под плывущей луной.

@темы: Стар Трек, поэзия

---

Приветствую!

 Nadalz,  Вайпер - очень рада вам! Проходите, присаживайтесь, набирайтесь терпения
С КСным фанартом у меня по-прежнему плохо, поэтому вот вам гуляющая по дайрам картинка с кокетливым Нимоем Споком:

@темы: ПЧ

---

Беспорядочно-личное по ST:XI

смутно спойлерное с парой картинок

Мне было немножко странно смотреть этот фильм. Потому что, если бы моя жизнь не сбилась с предначертанного курса, я бы сходила на него в кино весной и запала бы на Стар Трек именно с его помощью. (Так устроен мир: я натыкаюсь на фандомы незадолго до выхода нового фильма, и благодаря этому смотрю их – фильмы – с пониманием, и они помогают втянуться. Так было с «Хрониками Нарнии», будет с ШХ, с ГП - в какой-то степени, и еще что-то было…) Но какая-то рябь во времени изменила предначертанный ход событий, и на СТ я вышла очень случайно. И смотреть новый фильм не хотела совершенно: он мне, в принципе, не очень нужен, но и горевать из-за него, как старые фанаты, мне тоже нету смысла. Но надо – значит, надо; а фильм оказался хороший.

Как бы это сказать… масштабный, зрелищный, драйвовый. Как ни смешно признаваться, я гораздо лучше привыкла смотреть старое кино и старый способ подачи картинки – это приводит к некоторой недооценке изобразительно-выразительных возможностей современного кинематографа Говоря по-простому, вот этот драйв (очень похожий, кстати, на Lie to me – в темпе венского вальса, сумасшедшая работа камеры, подборка музыки, реалистичность эффектов) делает происходящее каким-то… настоящим, страшным по-настоящему. Я что хочу сказать: иногда, особенно в комедийных сериях ТОСа, забываешь, что эта «консервная банка с цирком на борту» на самом деле выполняет Ответственную и Опасную Миссию. А тут в первой половине фильма как-то удалось показать, что ЗФ – это очень, очень круто. (Приблизительно такие же впечатления у меня от новеллизации Родденберри: там Кирк очень, очень сильный и властный, и в то же время «чувствуешь» его, а не смотришь со стороны – совершенно пьянящее ощущение.)

За что люблю Стар Трек среди других своих фандомов – они умеют по-настоящему смеяться, над собой и надо всем окружающим. Это очень правильно: «чему посмеешься – тому послужишь». Так что вот гениальнейшая пародия на этот фильм – и, как там правильно говорят в комментах, это смешно, потому что это правда. Особенно правдиво следующее:
KIRK: Okay, so you're the guy who just knocked me unconscious and threw me out into the ice to be eaten, but now you're also upsettingly ancient and wrinkly, and even more upsettingly... kind of undressing me with your eyes.
**
OLDER SPOCK: But seriously, you should go to the Enterprise and be with your true love.
SPOCK: It is true I would miss Lieutenant Uhura.
OLDER SPOCK: ... Yeah. Uhura. That's who I meant. Uhura.
SPOCK: Okay, bye, thanks!
OLDER SPOCK: Whoo, alternate reality is alternate.
**

Нет, я и сама, глядя в первый раз, чувствовала, что с логикой (во всех смыслах) у режиссера со сценаристами довольно плохо – но только теперь понимаю, насколько плохо)) Причем там не только сюжет и половина мотиваций (не говоря о физике) вылетают в трубу (это еще можно простить, это у Трека через раз бывает, хотя не всегда в таких масштабах) – там еще и определенно ощущается недоработка moral issues. Впрочем, смотреть всё равно очень весело.

В общем и целом, однако, не возникло у меня желания идти играть в эту песочницу. Потому что, хоть и милые, но детишки. Как я не пыталась себя убедить, что это всего лишь предвзятость, но эстетическое удовольствие, извините, я могу получать только при виде мужчин старше 35 лет, извините, – но дело отнюдь не только в этом. Просто мне вообще про симпатичных детишек и подростковые проблемы больше не хочется читать: что нужно было, я там уже поняла. Грубо говоря, они и так все сумасшедшие – а вот смотреть, как сходят с ума нормальные люди, гораздо интересней. И вообще, расскажите мне, что такое сила, мудрость и время, расскажите мне примеры для подражания; научите меня взрослеть.

Нет, эти кукольные мальчики в нужных местах улыбаются, и я даже готова признать, что там есть немножко слэша, если захотеть поискать (хотя совершенно убеждена, что Спок с Ухурой целовались отнюдь не в первый раз, и вообще, очень нежная сцена получилась, материнская), - но сама искать не буду. Да, улыбаются – но вот я не знаю, у Нимоя по-прежнему самая красивая улыбка.

Для меня этот фильм – пусть не официальный, но де-факто преобладающий канон о старом Споке. (Старость и окончание пути – очень непонятные и странно-притягательные темы в любом фандоме, и в СТ с ними очень сложно разобраться).



А вообще, я не представляю, как можно писать ангст о челове…вулканце, который несколько десятков лет назад пережил смерть своего t’hy’la; пытаясь спасти ромуланцев, совершил ошибку, стоившую существования двух густонаселенных планет, включая его родную, и провалился в другое измерение; встретил молодыми самого себя и – еще только будущего – друга, и при этом со спокойной улыбкой сказал и сделал всё, что должен был сказать и сделать. Мелдинг – это, конечно, act of desperation… а потом он отпустил их идти своей дорогой. For the God’s sake! this humbles me. Реветь мне на этом фильме хотелось два раза: в прологе (да уж, есть еще порох в пороховницах у Голливуда) и в самом конце, на нимоевском “thrusters on full” (я не знаю, КАК он смог так сказать эти три слова, что до костей пронимает) и им же прочитанном эпилоге “these are the voyages…” …Да что тут скажешь, если я стихи писать не умею. «На хрупких переправах и мостах, на узких перекрестках мирозданья.»

Так что я пойду дальше ТОС смотреть, в общем-то. И чтобы было чуть-чуть полегче: раз, и два. "Честь безумцу, который навеет человечеству сон золотой"... простите, вырвалось. Там просто две сказки.

И еще, уговорите меня кто-нибудь, что проводить три подряд выходных дня исключительно взасос в обнимку со Стар Треком - нелогично.

@темы: Стар Трек

---

вдогонку

Ещё два слова по Стар Треку и я иду спать.

отдам полцарства за фик по "Paradise Syndrom"

"What If Miramanee Had Lived" - пишет довольно странная девушка (к счастью, со временем ставшая убежденным K/S-овцем)), но суть не в ней, а в этом тексте, исполненном такой убежденной веры, что почти не хочется спорить. (Вот интересно, кстати: неужели мы, слэшеры, кажемся такими же нелепыми со стороны? Хм, я-то думала, мы можем выглядеть умнее.)) Так вот: эта товарищ во многом права. Я сама вздохнула с жестоким облегчением в конце "Paradise Syndrom": Кирку не пришлось делать страшный выбор. Но со всей силы меня ударило только теперь. Отдам полцарства за фик по этому эпизоду!!

Ну и чтобы два раза не вставать, у меня тут в закромах еще один черновик обнаружился Coming out, куда деваться))

болтовня об известных фиках, фильмах и о себе

First Time vs. Established Relationship
Холмсофандом (и, в первую очередь, Кэти Форсайт) привил мне несколько удручающих привычек/подсознательных ожиданий. В первую очередь, что first time – оно, конечно, забавно, если поиграться, особенно с юмором, но суть жизни состоит в est’e. И второе: канон - это наше всё, и лучше запихать из него в фик как можно больше. А Стар Трек – он по структуре своей другой, "мягче", что ли, восприимчивей. И пишут о другом, а я только хлопаю глазами и недоумеваю: какой смысл обсуждать это все в сотый раз? (Ладно, уговорили, мне просто попалось подряд несколько слишком наивно-сентиментальных фиков).

Лучший first time в жизни вообще – это “Unintended” (by Cim); в нем настолько прицельно, поразительно удалось поймать миг, когда невинность и недоумение сменяются осознанием, что – это всё. Дальше можно писать один юмор / комедии, лучше не может быть никогда.
А вот est’а до обидного мало. “Incident Report” (by K'Sal) – совершенно чудесен, после него хочется прыгать (а лучше сразу летать), и понятие «логика» в нем разработано до своего логического завершения, так что можно жить и дышать этим. "By the time we made it back to your quarters I was more in favor of exploring this new logic than figuring out the why of it, and when we woke up the next morning, we were both so convinced the world was a stunningly logical place that it seemed foolish to question it."

Наверное, «проблема» (разница) именно в структуре канона: Дойль намекает на, но оставляет неразрешенными вопросы о поворотных точках в отношениях героев, и плюс дает чудесный фон для иллюстрации каждодневных сложностей в общении. Каков канон – таков фанон. А вот ТОС – это три сезона жестокого ЮСТа, который в ТМП разрешается совершенно без нашего с вами участия (Родденберри - хитрый дьявол)); второй и третий фильм – это вещи в себе и greatest love story under the stars по совместительству. Четвертый фильм – комедия, и единственное место, где можно уютно устроиться фикрайтеру – трагедийная подоплека событий (потеря/восстановление памяти). (Над вторым фильмом я ревела как помешанная, на третьем жидкости уже не осталось, но трясло; когда с утра читала в метро “What I am to you” (by Cim)– еле сдерживалась, так полдня были глаза на мокром месте. Лучший катарсис в жизни.)

Пятый и шестой фильмы – очень хорошо понимаю, почему их от канона отпихивают (хотя сами они очень классные). Но и в них есть сцены, за которые умереть не жалко. (Чем меня еще радуют режиссеры ST: в отличие от того же бреттовского ШХ, они не скупятся на eye candy, даже если оно по сюжету не нужно. "Поцелуй" в коридоре из шестого - самый яркий пример. Ну как можно снимать настолько настолько двусмысленно?)) А речь Кирка из пятого фильма ("I need my pain") - это, бесспорно, один из сильнейших идеологических моментов Трека вообще. Пусть пафос, пусть "ничего нового" - но это все равно надо показывать на проповедях. Я бы даже сказала, эти слова соединяют в себе всё то, что годами доказывал Стар Трек: ослепительную веру в человечество, в человечность, в наш путь во вселенной, в важность нашего общего дела, ради которого жертвуют и раем, и счастьем, и покоем.

пару нормальных реков по ST

Но все-таки пятый фильм (особенно сразу после предыдущей трилогии) поражает диссонансом, поскольку пытается притворяться, что K/S они никогда не видели - а о чем вообще речь? Ну и других благоглупостей тоже хватает. В связи с этим “Life Is But A Dream” by Ellen Fremedon (это не юмор, хотя смеяться можно долго и истерично) – мой персональный канон. Best thing ever.

Очень запомнилось "What You Love" - по эпизоду "Пасынки Платона" - то есть не на шутку тяжелая психология. Но есть и стихотворность слога, и щедрая истинность чувств и мыслей.

И еще есть один фик, "Accidents": он совсем не K/S, а вовсе даже МакКой/Чепэл, почти наверное OOC - и вместе с тем, прочитать его очень надо. Речь о любви: сложной, наощупь, и ещё о людях: что в нас есть самого сильного и самого прекрасного. (Очень трековская искренняя вера).

и еще один известный фик по ШХ

А как-то вот захотелось перечитать а-агромный холмсианский фик “Confessions of the Master”. В поисках одной-единственной фразы: “After all the frustration, the pain, the fear - there was not one thing that I can say that had broken through that final wall. Uncontrollable lust? Maybe. The fear that if it was not then, it would be never? Equally likely”, - first-time надо писать именно так, и даже странно, что мало кто еще это пробовал.
Фик-то классный, как оказалось, унес крышу мгновенно; там шикарнейший (хотя может и показаться затянутым) UST; круги, кренделя и прочие сложные траектории, которые выписывают наши lovesick boys – это… ну, потрясающе. Это, правда, wip, так что я дочитала до 17 главы (всё стало хорошо), а дальше боюсь. Автор там не очень добрая, небось завела их в передрягу и бросила.
И там же мне попалось (имхо) точнейшее, в человеческом понимании, описание, что такое “t’hy’la” (извиняюсь за огромную цитату, но очень уж мне нравится):
“In each of those cases, I felt fear that I have not known in...well, a very long time. When first we met, I considered you an inconsequential man. When exactly my opinion changed, I cannot tell you, but every time I allowed you to accompany me on a case, I thought of how much trust you must have in me. I thought of how you thought of my protection. How you thought of the greater good. I thought of how you wrote of me...making me into some perfect idol of science and deduction. I thought of how happy you were with Miss Morstan, yet how you still would back to me. And then I came to a realisation. The most perfect and terrifying realisation of my entire life.
You are trusting, I am suspicious. You are faithful, I am sceptical. You are loyal, I am untrustworthy. You are instinctive, I am scientific. You are gregarious, I am introverted. You are humble, and I am proud. You are optimistic, I am pessimistic. You are enduring, I am impatient. You are the public, and I am the private. You are heart, and I am mind. Well, I could go on, could I not?
We are not opposites, we are as the ancient Chinese say ‘yin and yang.’ Two parts of a whole. Without one, the other would cease to exist.
Most emotional responses can be attributed to biochemical reactions. Anger, happiness, sadness... ‘love’ as it is called by many is merely a physical reaction to the promise of promotion of one’s traits into future generations. To be frank, it is merely a sexual reaction.
However, love in actuality is far different. It transcends the corporeal body. It is a realisation. Self-actualisation. That without the other, you yourself would be far less a person. And that is the answer, my dear Dr. Watson. The answer that I came to after months, maybe years of study. Without you, I am incomplete. Half a man. That is why I had to come back after Reichenbach despite my best efforts. That is why part of me feels the wound in your chest that I unwillingly put there. That is why I had to risk life and limb for yours and John Sherlock’s well-being.”

А в ответ на «зачем все это читаю?», сегодня я бы процитировала:
I do not know where love begins
Or how it grows or why it is
But I know that we’ll keep ours
So it can never change with the wind, -
(Daniel Lavoie, “Here in the heart”)
- и добавила, что как раз хочу раскрыть все эти секреты. Даже если это невозможно.

@темы: Стар Трек, ШХ

---

Не сладко ль я живу, тобой лишь дорожа

Я хочу ещё "поговорить об этом", поэтому если вы будете это читать, вам придется потерпеть

Окуджава и ШХ

Проснулась сегодня с утра в 11 часов - а у меня в голове играет музыка. Окуджава, "Заезжий музыкант".Так и играла весь день, как баллада. И только к вечеру я поняла, о чем там поется. ("Но любит не тебя - а я люблю тебя.") Не о ревности, конечно, как я пыталась убедить маму - о не-ревности. Буквально то же самое, о чем эпилог Кэтиного "The Morning After" (идите и про-/перечитайте, он standalone и очень правильный), как говорит она сама: "Pretty much the highest comfort level you can have with someone is frank mutual admiration of someone else". (И поэтому Никитины очень правильно Окуджаву поют: восхищаются вместе.)

ТОС

И ещё я не выдержала и пристала к маме с самой крышесносной сценой не только в "The Apple", но и во всем на данный момент просмотренном мною ТОСе. Иногда (когда мне очень плохо) я могу поверить, что наивность создателей Трека искажает вероятностную картину вселенной, и даже backrub scene они сняли случайно, "на посмеяться". Но appl'овская переглядка Чехова с его девушкой, когда Джим в очередной раз бросается подбирать, поднимать и отряхивать своего первого помощника - это Brittany совершенно правильно называет Chekhov/Blondie fangirl moment; и невозможно придумать никакой мало-мальски правдоподобной гипотезы, о чем могли думать в тот момент режиссер, оператор и монтажник (не говоря об актерах) - если, конечно, не о том, о чем думаем мы все)) (Мама, конечно, не поняла, в чем проблема... может быть, потому, что я решила поберечь ее нервы и в пересказе этой сценки сделала Спока женщиной )
Короче, в ТОСе есть очень дурацкие серии, очень слэшные и очень серьезные, и высокодраматичные, и всё это может быть совмещено в невероятнейших пропорциях. ...В принципе, жизнь прекрасна)))

чуть-чуть о трековских фиках

И наконец, дочитала Killa's "Turning Point". Это красивая вещь. Поэма, я бы сказала: "A man whose loves were fierce, intense--and fleeting as the bloom of a flower". Но, признаться честно, 20 страниц 8-м шрифтом - это чересчур даже для таких мягких, глубоких стихов. (Поэтому я и читала две недели и только в метро, чтобы время не даром проходило). Пока из прочитанного (где-то половина) мне у нее больше всего понравилось "Cover of Night", потому что это такая тургеневская "Ася", до самой сердцевины (по сути своей: руcский/земной человек на rendez-vous), но по мне - оно еще лучше "Аси".
Вообще-то, "поэмы в прозе" еще очень хороши у Jane St. Clair. Не в последнюю очередь тем, что короче - и цельнее. Но, на самом деле, я сейчас читаю всё очень подряд, и нахожу хоть по одной жемчужной фразе во многих не самых интересных фиках. Они, как по мне, либо слишком сюжетные (хотя иногда очень здорово дополняют эпизоды ), либо "поэмные". А хочется, наверное, гармонии между идеями и их воплощением.

и пара рекомендаций по ШХ

Да, ну и пара рекомендаций по ШХ, вытащенных из черновика (не пропадать же добру).
Нашла любопытную историю, очень аккуратно переплетенную с гранадовским "Человеком с рассеченной губой": "Twisted pair" by Liederlady. Начинают там за здравие, а кончают большим количеством неразбавленного нц, но все-таки идея мне нравится: любимое остроумное вчитывание. Чрезвычайно меткое наблюдение (каким странным голосом Холмс читает Уотсону - не наоборот, как обычно! - письмо Сент-Клера), предыстория к рассказу, established relashionship - что есть очень здорово, и во всей своей психологичной красе. Милая, милая вещь.
И еще Jane Turenne выложила "One Week". Я уже говорила, что у этого человека буду читать даже курсовые по экономике; несколько тысяч слов нцы и флаффа - это вряд ли настолько же плохо Очень established (почти проза жизни), очень дурацкое пари - и борьба воль, постоянное поддразнивание - короче, там не соскучишься. Но иногда неожиданно возникают очень серьезные темы. Черт побери, она заставила меня послушать какую-то симфонию Дворжака! Или вдруг скажет нечто подобное:
I know, objectively speaking, that the sort of adventures which we experience on a weekly basis are such as, for many men, should mark the high point of a lifetime--and, equally, that the pains and sorrows that we know are such as would break many a weaker man--and, again, that the love we have in each other is of a variety for which most people search in vain all their days.
ЗА ЧТО И ЛЮБИМ.

@темы: Стар Трек, ШХ